Вокруг света 1984-08, страница 61

л о когда-то базао. а йогом и заставу. А как было дело?

Где-то по ранее девятого, а уж в девятом веке точно, стояло на левом берегу Двины, пониже впадения Пи-неги, у колена протоки Куронолки, торжище.

Собирался там народ окрест ный, угро-финский: лоиь-саамы, ка релы, весь, меря марийцы, пермя ни ж. Народ все мирный, яркий, в мехах весь куньих, в про низках, в бляшках. А про низки да бляшки тонко-бронзовые, выпуклые, с блесной, затейливые: вот ошка-медвежонок хвост короткий поджал, чот лось олень голову добрую тянет, вот птица хищная, до кур охочая, распласталась, и личина человечья из гру ди ее смотрит, вот волк стоит, вот куничка льнет — каждый зверек о роде своем говорит, чтобы людь его не перепутывалась бы Чем же тор гуют? А рыбой, а солью, а хлебом, а медом, мехом, костью... Да мало ли чем! Эва!

То — на Двине. А на Волхове словене Гостомысловы: холмцы, кривичи. Расселяются. Ко времени тому они уже на Вологду-реку пришли. А коль пришли — плотники они славные,— дома рубят, бани ставят. Сладили. Наломали веток березовых, в пуки навязали, париться, дух березовый — ох, ядреный! — принимать. После ж те пуки идут на мет лы: пока листья на них держатся, полы ими в избах метут. А как по превращаются метелки в голики, так их в реку кидают, в Вологду. Голики по Вологде поплыли, в Сухону попали, а по ней ка Двину. Какие в Ку рополку завернули. Тут и <могора». Народ на ней могорится: чванится чем, бахвалится, чего-то у кого-то клянчит, с кем-то корится, платит кому-то что-то, магарыч ставит, вы горговываст, короче: базарится. Ба! Вязаночки какие прибило! Рукодель ные! А л кто же такие вяжет? И по што? Э э, людь! Кто про такое ра-з\меет? А базар на ги и базар: все знает, все ведает. Говорят, наро гакой пришел, лодочниками зовут, по-чудски - вене. А это их вязаночки. Народ тот ими хвощется. Бани деревянны истопят знойно, нагими в них разволокутся, квасом усмяным обольются, связку прутьев таких младых возьмут и бьют ими себя сами, пока едва живы, но чтоб на волю излезть. где обольются водою ст\ деною, и — оживут И так постоянно, «не мучимы никем, но сами себя мучат».

А за вениками теми и самих в гости, значит, жди. И верно. Идут скоро и сами венеды, дети велико-о Слова: словене. Пришли. В лодь ях, в насадах, в стругах, а чел но

К этому берегу когда-то причаливали ушедшие в прошлое лооьи, струги, насады..

Фото О ЛАРИНА

ков-долбленок... и не счесть. Ох! И навезли многонысо чего. Да особицей серпы, косы-горбуши, ножи разные. Все железное, крепкое. А сош ники какие! Паши — и камень вывернет, ничего. А и люди — просты, зазря незлобивы и смех понимают, и достоинство имеют. И кого ни спроси, все русъ а ли новгородцы. Русь же со своей стороны дивится тож. Ай да торжище! Ай да Могора! По нраву ведь. Значится, тут для своего торгового иогощения и погост рубить надобно. И к нам пожалуйте, люди добрые! По здорову!

Так и встал, глядишь, первый рус ский погост около Могоры: Колмо-горы. А там уж с годами и другие поустановились: Курцево, Куропо-лье, Качковка, Николы, Иваиь, Глинский, Подкурья (Падрокурья). И стояли они все недалеко от Могоры, только по реже пониже, прямо ,супротив большого Кур-острова.

А Кур-остров — место на земле нашенской великое. Судите сами. Здесь в июле 1693 года впервые сту

пила нога юно-зрелого царя Петра Великого, дабы положить на Двине начало российскому крупнотоннажному торговому флоту и выйти к морю-океану, возведя морской порт и крепость морскую. И с этого же острова по декабрьскому насту 1730 года потопал у саней с рыбой мороженой девятнадцатилетний Ми-хайло Великий в Москву белокаменную — явиться чтоб первым российским поэтом и академиком, обнять чтоб все отрасли просвещения, «соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия».

И все это — уже Холмогоры. Потому что полвека ранее, в 1686 году, когда вышеперечисленные погосты посадами, то есть городочками, стали, свела их воеводская власть в одно административное соединение: в Холмогоры.

Такие дела. Вот куда может вывести слово отечественное и тот чудесный огонек в ночи, зажженный лесником.