Вокруг света 1984-08, страница 66

НЕПРИСТУПНЫЕ РУПИКОЛЫ

Эта яркая птица с красивым гребешком зовется «гвианским скалистым петушком». Латинское имя — «рупикола рупикола» — мало что скажет читателю, поэтому расшифруем обиходное название. Словом «петушок» оно обязано самцам рупиколы: сыграли свою роль внешний вид и задиристость представителей сильного пола. А прилагательное «скалистый» — вклад в самок: мамы-рупиколы устраивают гнезда и высиживают птенцов в расщелинах скал. Наконец, эпитет «гвианский» указывает на ареал: рупиколы водятся в Южной Америке — в Суринаме, Гайане, Французской Гвиане и в Бразилии, к северу от Амазонки.

Скалистые петушки — птицы малоизученные. Не так давно орнитологи занялись их кольцеванием. Это оказалось нелегкой задачей. Даже толстые кожаные перчатки не спасали пальцы ученых от мощных когтей рупикол.

— Я окольцевал двести пятьдесят птиц,— рассказывал орнитолог Пеппер Трейл,— и примерно каждая четвертая оставила на мне свои следы. Порой приходилось собирать волю в кулак, чтобы сохранить расположение к этим милым, но таким воинственным петушкам.

ПАМЯТНИК ВЕКУ?

Многие писатели, поэты, живописцы и скульпторы ломали себе голову над природой вдохновения и пытались выяснить, как связано это состояние души с поведением некой капризной особы — музы. Два крупных художника — писатель Хулио Кортасар и французский скульптор Арманд — встретили свою музу в таком непоэтическом месте, как... автомобильная «пробка». Кортасар написал об этом рассказ «Южное шоссе», а Арманд создал гигантский монумент.

Французский скульптор попал в Париже в автомобильный затор, пытаясь добраться до своей мастерской на правобережье Сены. На протяжении многих часов он никак не мог сдвинуться с места, и тогда у ваятеля появился замысел: создать вертикальную «пробку».

Оказавшись наконец в своем ателье, Арманд немедленно приступил к реализации замысла. В итоге появился двадцатиметровый колосс — своеобразный памятник «автомобильной тирании, поработившей нашего современника», как выразился скульптор. Монумент установлен в одном из парижских парков.

На его строительство пошло пятьдесят восемь разбитых автомобилей, и, конечно же, понадобилось вмешательство музы, посетившей автора, как уже говорилось, во время вынужденного автомобильного затворничества.

ДЕРЕВЯННОЕ ДРЕВО...

— ...словосочетание это выглядело бы бессмысленным, если бы речь не шла о древе генеалогическом, которое обычно рисуют на пергаменте или бумаге. Но индейцы северо-западного побережья Америки — хайда, тлинкиты, цимшианы,— хотя бумаги до прихода белых не знали, предков помнили досконально. Перед каждым жилищем высились прихотливо вырезанные тотемы — столбы из мощного ствола кедра. Если родоначальником был человек по имени Маленькая Лягушка, в основании тотема изображали лягушку, а выше располагали животных, имена которых носили прямые его потомки по мужской линии. Нынешние тлинкиты и хайда по-прежнему

вырезают тотемы. Но, поскольку индейцы наделены самыми обычными именами вроде Джона Смита, как это изобразить резцом по кедру?

Смитом человека зовут в документах и при общении с белыми. А в племени ему дают традиционное имя: Одинокий Медведь или Серебряный Лосось. А уж Медведя вырезать — это легко и просто. Но, чтобы не спутать, в незаметном месте выжигают маленькие буковки: Джон Смит.

ПРЕСТУПНЫЕ ЗАХОРОНЕНИЯ

Сколько стоит грузовик ядовитых отбросов? В Ломбардии, утверждают, он обходится в два миллиона лир. Причем платит владелец отбросов за согласие «покупателя» предоставить свои поля для захоронения токсичных индустриальных отходов. И это не единственный способ «избавиться» от ядов. Сравнительно недавно в той же местности, на севере Италии, начался мор речной рыбы. Местные власти обнаружили ряд глубоких рвов (каждый сорок метров в длину и пять в ширину), заполненных ядовитыми отходами. Потом всплыла история с тетрациклином. Речь идет о густом питательном бульоне, в котором вызревают микроорганизмы из группы актиномице-тов — они-то и «поставляют» антибиотики. По окончании процесса микробиологического синтеза девяносто процентов бульона с малой концентрацией тетрациклина сливаются — отходы одной только фармацевтической компании «Фармиталия ди Тори-но» исчисляются тысячами тонн в год. Чем возиться с этим морем антибиотиков, решили промышленники, проще захоронить его. Однако, попав в землю, актиномицеты нарушают равновесие бактериальной флоры, от которой зависит плодородие. Для растений это губительно, но самое страшное — последствия, к которым может привести столь необдуманное (но зато «дешевое»!) решение вопроса. В глубинах пока еще плодородной почвы зреет экологическая бомба страшной разрушительной силы.

МАКАРОНЫ — ИТАЛЬЯНСКИЕ!

Неподалеку от курортного итальянского города Сан-Ремо находится единственный в мире музей макаронных изделий: тут собраны сотни видов макарон различной формы и длины из разных областей Италии. Музей основал Вани Анези с единственной целью: доказать, что родина макарон не Китай, а Италия. Сейчас-то считается, что их завез из Китая Марко Поло. Но этот знаменитый путешественник посетил Китай в 1271 году. А документ, который нашел Анези в архивах Генуи, датирован 1252 годом. Это опись снаряжения и личных вещей убитого итальянского воина. Среди них и сума с макаронами.