Вокруг света 1984-09, страница 31

ный плащ тореро и вручит тому из друзей, кого мастер отметит своим вниманием. А самому опытному помощнику тореро поручает присмотреться к быкам — их доставляют с пастбища за четыре дня до корриды.

Представление начинается. Из темной глубины загона на яркий свет пулей выскакивает бык. Над воротцами появляется небольшая черная доска, на ней мелом написаны кличка быка и его вес. Тореро, разумеется, уже располагает подробной информацией о животном, но в первые минуты корриды он пополнит ее, наблюдая из специального отсека, как помощники, размахивая тряпками, дразнят быка, чтобы выявить его характер. При малейшей угрозе помощники спасаются бегством, перепрыгивая через деревянный барьер. Бывает, что бык в азарте преследования тоже перемахивает через него. Поднимается суматоха, которая завершается водворением животного на арену. Наступает очередь «бандерильерос». Взметнувшись над рогами быка, они успевают вонзить две бандерильи — короткие пики с цветными лентами — в загривок животного и увернуться от мощного удара рогами или головой. Троекратно испытывают они судьбу, раздразнивая быка, а затем на арене появляются пикадоры. Они выезжают на лошадях, бока которых защищены покровами, напоминающими матрацы. На глазах у лошадей — шоры. Бык бросается на пикадоров и наносит хотя и смягченные матрацами, но довольно ощутимые для лошадей удары. Улучив момент, пикадор вонзает длинную пику меж

лопаток быка, стремясь отогнать его. Всадник должен сломить сопротивление животного, заставить его опустить рога, только тогда тореро сможет завершить бой. Когда бык чувствует острую боль, то либо сдается, отказываясь от сражения, либо бросается в схватку с возросшей яростью. И если он покалечит тореро, то другой матадор обязан довести поединок до конца, потому что быка, побывавшего на арене, как правило, не возвращают на пастбище — он становится слишком опасен для человека.

В истории мексиканской тавромахии были случаи, когда быку сохраняли жизнь. 27 февраля 1972 года известный тореро Куррито Ривера выступал против быка по кличке Пайясо. Бык постоянно нападал. Он смело шел на мулету, и когда Куррито с изяществом отводил ее в сторону, Пайясо с не меньшей ловкостью и прежним азартом преследовал ее. Буквально с первых минут боя зрители стали требовать от судьи наградить быка — возвратить его живым и невредимым на пастбище. По мере того как продолжалась коррида, сторонников у Пайясо становилось все больше. И судья согласился со зрителями. Когда открыли воротца, ведущие в загон, разгоряченный боем бык, по холке которого текла кровь, упирался, не уходил с арены, и его пришлось подталкивать. А тореро преподнесли в виде высшей оценки кончики двух ушей и хвоста ранее убитого быка.

Вернемся к Маноло Мартинесу. От корриды к корриде демонстрировал он свои бойцовские качества. Чтобы заслужить звание искуснейшего, Мар

тинесу предстояло показать себя, выступив в паре со знаменитым тореро Мануэлем Кастильо.

В тот вечер у Кастильо, отдавшего боям с быками двадцать лет жизни, все получалось на славу. Бык несся за му-летой, буквально отпихивая тореро, который виртуозно избегал рогов. И Мануэль Кастильо заплакал от счастья. Ему достались прекрасные соперники-быки. Он плакал, не скрывая слез, радуясь, что подтвердил высокую репутацию мастера корриды под взорами взыскательной и знающей толк публики. Кастильо прекрасно провел заключительную фазу боя, взлетели тысячи белых платков, которыми зрители требовали награды для тореро. Но самый большой приз — звание первого — публика все-таки отдала выступавшему следом Маноло Мартинесу. Шляпы, другие предметы верхней одежды зрителей градом посыпались с трибун и в считанные секунды устлали всю арену. Помощники тореро в поте лица собирали одежду и возвращали ее владельцам на трибуны, а зрители, стоя, чествовали нового кумира: «Тореро! Тореро!»

После этого уже никто не ставил под сомнение право Маноло Мартинеса на «золотую шпагу» — приз, вручаемый лучшему матадору страны.

— Я люблю кататься на горных лыжах,— говорит Маноло Мартинес,— увлекаюсь подводным плаванием, хочу научиться прыгать с парашютом. Но только когда я стою перед рогами быка, я чувствую себя на «своей земле». От волнения перехватывает горло. Ведь я — тореро.

ВИНОВАТЫ ДОЖДИ

Многие, наверное, еще помнят тревожные сообщения шестнадцатилетней давности о том, как морские звезды вида «терновый венец» набросились на коралловые полипы и уничтожили их колонии на огромном количестве рифов Тихого океана, особенно у берегов Австралии. Писалось, что последствия будут страшными, морские волны размоют рифы, начнется катастрофическая эрозия берегов. Сообщалось и о том, что «терновому венцу» объявлена беспощадная война — хищных звезд аквалангисты уничтожали электрическими разрядами, формальдегидом, сульфатом меди и многими ядохимикатами. Только у островка Каула на Гавайском архипелаге за год убивалось по 40 тысяч звезд.

Затем все сообщения прекратились. Что же произошло? Со всеми звездами расправились?

Нет. Просто массовое размножение морских звезд прекратилось само собой. Возник естественный экологический баланс. Массовой эрозии на островах Тихого океана не произошло. Коралловые рифы прежними медленными темпами превращаются в песок без вмешательства хищных звезд.

Причины бурной деятельности «тернового венца» объяснялись загрязнением океана органическими отходами и повышением солнечной радиации... Утверждали, что тут скорее виноваты промышленные стоки, химические субстанции которых нарушили равновесие в солевом составе воды и в цепочке живых существ, с которыми связаны звезды. Однако экологи отвергли все предложения, поскольку именно у Гавайских островов не зафиксировано ни серьезных загрязнений, ни изменений в солености океана.

Более убедительной оказалась гипотеза профессора кафедры биологии, при университете острова Гуам (Марианский архипелаг) Чарлза Биркленда. Профессор связал экстраординарную вспышку размножения «тернового венца» с погодными условиями в Тихом океане, проследив прямую взаимосвязь этого явления с необычайно сильными тропическими ливнями 1968 года. Спустя двадцать четыре месяца и начались атаки звезд на кораллы.

Профессор Биркленд утверждает, что дожди тогда в большом географическом районе смыли в лагуны с тихоокеанских островов большое количество питательных веществ. Они и поспособствовали сперва бурному росту личинок

«тернового венца», а затем и массовому наступлению взрослых особей на коралловые полипы.

На этой основе профессор сделал прогноз и на 1980 год, когда в 1978 году на остров Гуам обрушились затяжные тропические ливни.

Предсказание сбылось, но не во всем. Во-первых, рост личинок запоздал примерно на год, а во-вторых, к тому времени в теплых водах у острова естественным образом накопилось достаточно врагов личинок, и опасного нашествия на коралловые рифы Марианского архипелага не произошло.

Тем не менее научную состоятельность гипотезы многие специалисты признали. И, чувствуя поддержку, Биркленд выступил с предложением не использовать дискредитировавшие себя химические методы борьбы со звездами. Гораздо целесообразнее, считает он, заняться укреплением береговых полос лесонасаждениями. Следует строить каменные барьеры и бассейны для удержания потоков дождевой воды, устремляющихся в море со склонов гор. Вот тогда и не появятся впредь проблемы типа «тернового венца».

I