Вокруг света 1984-10, страница 25

наверное, здесь человека, который даже по контуру не опознал бы этот символ.

— Если вам нужен именно додо,— сказал лавочник,— я могу предложить вам чучело.

— Предпочел бы увидеть птицу живой,— ответил я.

Мой собеседник улыбнулся:

— Что делать? Живой птицы давно уже нет...

Бамбуковая занавеска зашелестела, в магазинчик вошли другие покупатели, а я попрощался.

В те же дни я узнал о судьбе илуа, жителей острова Диего-Гарсия. Их много появилось тогда на Маврикии. Но все-таки сначала несколько слов о додо.

В 1601 году вернулись в Голландию корабли эскадры, которой командовал Корнелиус Ван Некк. В судовых журналах капитанов появилось упоминание о додо. Птица была столо медлительной, неуклюжей и неповоротливой, что убить ее просто палкой не представляло труда. Мясо додо было не таким и вкусным, но после приевшейся в плавании солонины вполне устраивало моряков...

Последняя дошедшая До нас запись о додо относится к 1681 году, а потом он, беззащитный перед заморскими пришельцами, совершенно исчез...

С маврикийцем Анандом, выпускником университета имени Патриса Лумумбы в Москве, мы договорились встретиться у светлого двухэтажного здания музея Института Маврикия, чтобы вместе посмотреть старинные документы.

Поджидая Ананда, я заметил, что собравшиеся около музея люди чем-то возбуждены, встревожены. Жалюзи некоторых магазинов, только что поднятые, снова опускались; недалеко от английского посольства появился отряд полицейских.

— Что-то случилось? — спросил я "подошедшего Ананда.

— Может случиться,— ответил маврикиец.— Сегодня третий день голодовки женщин-илуа. Они начали ее в общественном центре своей деревни, а сейчас их привезли к английскому посольству. Маврикийцы хотят подтвердить, что илуа не одиноки, что наши симпатии на их стороне.

— Тогда, может быть, сейчас не до музея? И птицей-до до займемся в другой раз? Посмотри, новая группа ребят подошла к тенту, где лежат женщины.

Толпа перед английским посольством запрудила улицу Шоссе. На рукописных плакатах, которые вски-

Илуа — люди, выброшенные на чужой берег.

нулись над ней, я успел прочесть: «Верните нам Диего!» Толпа скандировала по-креольски: «Верните нам наши острова!»

Ананд повернулся ко мне:

— Некоторым очень хочется представить все эти протесты таким образом, будто не сами илуа с помощью маврикийцев добиваются своих прав, а кто-то их этому учит...

Вот так порой получается — хочешь заняться одной проблемой, а приходится столкнуться с другой, более современной...

— Сейчас, пожалуй, лучше поехать к Юго-восточной бухте,— предложил Ананд.— Там впервые высадились голландцы, там были найдены следы додо.

Порт-Луи находится на северо-западном побережье. Чтобы попасть в Юго-восточную бухту, нам нужно было пересечь весь остров. Мы быстро поднимались на центральное плато острова, по направлению к городу Кюрпип, откуда мимо многочисленных деревушек взяли курс на юго-восток.

— История с илуа,— рассказывал Ананд,— тянется уже больше пятнадцати лет. И пока не видно ей конца. Кто виноват в трагедии этих людей? Английское правительство, отторгшее острова архипелага Чагос от маврикийской территории и отдавшее их американцам под строительство военно-морской базы? Или американские вояки, которые строят на Диего-Гарсии базу? Или местные политиканы, согласившиеся на раздел территории? Ясно одно: несколько тысяч людей обречены, если им не будет оказана немедленная помощь и если их не вернут домой...

— Я читал, что илуа была обещана денежная компенсация, если они откажутся требовать возвращения на родину.

— Да,— подтвердил Ананд,— именно этого и хотят добиться англичане: чтобы илуа даже думать перестали о родине.

Мы проехали центр Кюрпипа. Дорога стала узкой, извилистой, у самой обочины начинались чайные плантации. Между ухоженными рядами кустов виднелись широкие шляпы сборщиков листа.

Центральное плато стало постепенно снижаться, и чай уступил место сахарному тростнику. В деревнях в павильончиках продавали бананы и плоды манго.

Наша машина приближалась к аэропорту Плезанс, и уже было видно, как на взлетно-посадочную полосу плавно опустился «Боинг 747». Не доезжая поворота в аэропорт, мы повернули вправо, проехали деревню и двинулись пешком к побережью.

Мы шли по нолю срубленного сахарного тростника, обходили пира

миды, сложенные из собранных с полей камней, спускались в низины, где ровными рядами зеленели грядки помидоров.

— В 1865 году местный учитель Кларк нашел здесь сотни" костей додо,— сказал Ананд.— Видимо, их сносила сюда с окрестных холмов вода во время дождей. Находки Кларка были отправлены в Лондон. По костям реставрировали скелеты и чучела додо, теперь представленные в европейских музеях.

Легкий ветер шелестел в сухих листьях тростника, разбросанных по полю. Октябрь — самый сухой месяц на Маврикии, за ним идет влажное и жаркое лето.

Полевой дорогой мы добрались до ручья и узкой тропинкой вышли к берегу. Воздух был свежим, в нем словно растворились разбивавшиеся о желтый песок волны. Пахло водорослями.

На километровом пляже было всего несколько человек. Возле воды на черном камне сидел старый негр, чуть подальше расположились, судя по летной форме, пилоты и стюардессы. Пожилая пара прогуливалась вдоль берега: поджарая загорелая женщина собирала ракушки, выброшенные на берег, коренастый турист фотографировал склонившиеся над пляжем пальмы. Собирательница ракушек вдруг помахала нам рукой, приглашая подойти. Оказалось, туристы желали сфотографироваться рядом с сидящим на камне негром и просили нас щелкнуть фотоаппаратом. Ананду пришлось объяснять старику по-креольски, чего от него хотят. В момент щелчка хуристы изобразили очаровательные улыбки и, дав старику несколько рупий, продолжили прогулку.

Одна монета выскользнула из несгибающихся пальцев старика и упала^ в песок. Ананд помог ее найти, и они заговорили по-креольски. Разговор заинтересовал Ананда, и он сказал мне:

— Этот старик не маврикиец, он илуа с острова Диего-Гарсия. Живут илуа недалеко от аэропорта, в бараках.

— Я слышал, что они расселились по всему Маврикию?

— Да,— согласился Ананд,— но больше всего в пригородах Порт-Луи.

Мы присели на камнях. Я вслушивался в неторопливую речь старика, узнавая отдельные слова. Ананд то переводил трудные для понимания выражения, то задавал старику вопросы. Иногда он комментировал рассказ старика, связывая его слова с тем, что мы видели перед зданием английского посольства в Порт-Луи. Время от времени старик бормотал что-то непонятное. Предложения, вопросы, фразы, которые он произ-

23