Вокруг света 1984-10, страница 28

рубежа «Коричневый», стремительный и глубокий обход Резекне предрешили исход боя за этот город.

После освобождения Резекне перед нами предстала обширная, непроходимая для танков зона Лубанских болот. Поэтому до полного преодоления нашими войсками этой низменности полк находился в резерве.

К этому времени армия прошла с боями более 250 километров. До столицы Латвии оставалось менее ста.< Но на подступах к городу противник создал ряд мощных оборонительных рубежей; в полосе нашего наступления появились «тигры» и «фердинанды».

В Латвии гитлеровцы не сжигали преднамеренно населенные пункты, но беспощадно уничтожали почти все мосты, железнодорожные пути, станционные здания, линии связи. Здесь после Орла мы снова увидели орудие «труда» цивилизованных варваров — специальный плуг для разрушения железнодорожного полотна. Установленный на массивной платформе громадный нож тянут два паровоза* Нож перерезает шпалы, гнутся рельсы. Многие рельсовые стыки взорваны. Так враг пытался задержать продвижение советских войск.

В середине августа северо-западнее города Мадоны наш полк влился в состав подвижной армейской группы. Ее передовому отряду, в который входили и мы, ставилась задача овладеть узким проходом между озерами Алаукс и Инесис.

Боевые действия в районе хуторов Шкури и Салнаскрогс начались 19 августа.

В полдень после мощного огневого удара нашей артиллерии мы атаковали Шкури. В первом эшелоне действовали первая и вторая роты, наша четвертая находилась в резерве. На приступ этого «крепкого орешка» наши товарищи ходили вместе с пехотой несколько раз: из лощины было трудно вести огонь по бронированным и другим целям, укрытым за холмами перед хутором.

В разгар одной из атак на исходные позиции прибыл заместитель командира полка подполковник Г. Д. Кухтинов. Остановился возле машины командира роты. Тот пытался было доложить.

— Не надо, капитан,— сказал Кухтинов.— Все ясно и без доклада. Настал ваш черед. Обойдите атакующих слева и решительным фланговым ударом обеспечьте успех атаки...

Над нами зависла «рама», и сразу же позиции противник обрушил минометный огонь. Но мы уже в танках и с минуты на минуту ждем команды на выход. На ходу перестраиваемся «уступом справа». Наш взвод впереди. Обгоняем атакующие роты. Поднимаемся по склону холма. Но как только увидели из башни панораму местности, остановились. Осматриваемся. Захаров справа. Слева, из рощи, немецкие самоходки и находящиеся на прямой наводке орудия сразу же открыли огонь по по

казавшимся из-за холма башням наших танков. Мы врага не видим: сквозь облака дыма в кустах мелькают лишь вспышки выстрелов. Появились «юн-керсы». Подняться выше на холм пока не решаемся. Отвечаем огнем на огонь. Туда же и по находящемуся правее от нас вдали хутору с закрытых позиций бьет наша артиллерия. Только тронулись, я сразу же услышал команду Иг-ленкова: «Рубины»! Не задерживаться!»

Мы на вершине холма. Вражеский огонь усиливается. И надо же такому случиться: в этот критический момент на нашей машине разъединилась одна из тяг привода управления.

— Тяга оборвалась! — кричит меха-ник-водитель Михаил Коломиец.

Вовк и Рогов быстро осматривают правый борт в боевом отделении, Коломиец торопливо ищет ключи.

— Отсюда не достать! — слышу голос Рогова.

В мгновение ока Коломиец и Вовк оказываются под машиной.

— «Рубин»! Я — «Рубин-два»! Вынужденная задержка! — докладываю ротному и сажусь к прицелу.

Справа прогремел выстрел. Это Ко-зак, прикрывая нас, ударил по обнаруженной им цели. «Как они там?» — думаю о Коломийце и Вовке. Торопить их не надо: ребята проворные и к тому же сами отлично понимают ситуацию.

Кругом рвутся снаряды и мины. Даже в машине чувствуется, как содрогается земля. Тем временем справа появились наши танки. Нас обогнал, почему-то слева, танк Григория Поликарпова из второй роты. Прикрываю его огнем. Противник дрогнул и стал отходить. Метким выстрелом командир орудия Михаил Апухтин из экипажа обогнавшей нас машины уничтожил снимавшееся с позиции 88-миллиметровое зенитное орудие.

Танк Поликарпова находился от нас уже метрах в трехстах, когда по нему, в лёвый борт, неожиданно из кустов последовал роковой выстрел вражеской самоходки, прикрывавшей, по-видимо-му, отход зенитчиков. Самоходку не видно.

Машина вспыхнула. Из нее в дымящихся комбинезонах выскочили трое наших товарищей. Один из них, пробежав как-то странно несколько метров, упал.

В этот момент Коломиец и Вовк с криком «порядок!» влетели в машину. Не верилось, что через люк в днище, на ощупь, им удалось так быстро устранить неисправность.

Заняв свое место, торопливо подаю команду: «Коломиец! Вперед, к горящему танку!»

Подъехали к вышедшей из строя машине, укрылись за ней. Наблюдаем за полем боя. Пушка заряжена. Семен Рогов поспешил на помощь лежавшему неподалеку товарищу. Выскочил из машины и я. Раненым оказался механик-водитель Евгений Яцков. У него оторваны ступни обеих ног... Оставив ранено

го на попечение автоматчика и вовремя подбежавшей санитарки Натальи Серединой, мы поднялись на танк. Но не успел я еще занять место в машине, как слышу: «Рубин-два»! Я — «Рубин-один». Почему молчишь? Выручай, прими правее».

Знаю, что Захаров находится где-то поблизости, но не вижу его машину. И, только оказавшись рядом, увидел, что она застряла по самую башню в полузатопленной большой воронке возле основательно помятого ею густого куста. Вывести машину своим ходом не мог даже такой опытный механик-водитель, каким был Алексей Свиридых. Взяли их на буксир, вытащили и пошли догонять наступавшую роту. А вот и хутор. Противника преследовали почти до реки Огре, пока не встретили организованное сопротивление. В этом бою был ранен в руку командир четвертой роты капитан Петр Игленков. Его сразу же заменил Борис Захаров.

Оставшегося до рассвета времени хватило, чтобы заправить машины, осмотреть и кое-что отрегулировать, да еще надо было самим подкрепиться за целый день. Нелегко обслужить тяжелую машину силами экипажа: только горючего нужно заправить вручную не одну сотню литров. Поэтому наш отдых был непродолжительным. Но человек на войне, как известно, нетребователен к удобствам. Поднятые на рассвете по тревоге на опушке леса около хутора Кладини, мы чувствовали себя великолепно.

Командиров рот вызывает к себе командир полка. Это значит, что сегодня предстоит очередная атака. Впереди, примерно на километр,— открытый луг. В конце его — полоска ив, за ними кое-где просматривается дорога. Слева вдали — небольшая гряда холмов, на которой местами видны поспешно замаскированные следы земляных работ. За холмами у дороги — одинокий хутор. Полоска ив тянется вдоль безымянного ручья, несколько дальше — река Огре. За рекой, в стороне от дороги, за небольшой рощей, другой хутор — Салнаскрогс.

Прошло некоторое время, и теперь командир полка вызывает к себе нас с Дмитрием Мамонтовым — тоже командиром танка из нашей роты.

Оглядев нас добрым отеческим взглядом, полковник Николай Степанович Гришин в присутствии Бориса Захарова тихим голосом сказал: «Ребята! Вам "предстоит провести разведку боем в направлении хутора Корхли. По холмам проходит передний край вражеской обороны. Мост через ручей разрушен. Ваша задача — преодолеть ручей и, продвигаясь к хутору, вызвать огонь на себя. Как только вы подойдете к хутору, начнется общая атака. Будьте внимательны, действуйте по обстановке. Связь — с командиром роты. Готовность к выходу через пятнадцать минут. Успехов вам».

Машины к выходу давно готовы. Готовы и мы. Склонившись над разверну

26