Вокруг света 1984-10, страница 63

го вспарывает лапой песок на арене, словно хочет отыскать зерно.

— Это не петух, а ощипанная кури ца,— слышится сзади.

— Ставлю пятьдесят песо против ры жего,— парирует сосед.— Идет? По рукам.

Страсти разгораются: торги — не менее захватывающий процесс, чем сам бой. Ведущий называет ставку, посте пенно увеличивая ее. Чем выше сумма, тем сильнее волнение — зрители свистят, кричат, топают ногами. Когда названа последняя цена, крики перерастают в чудовищный рев, от которого у новичков едва не лопаются барабанные перепонки. Но вот распорядитель сделал жест рукой — и становится тихо, как в храме ночью. Все затаили дыхание, те перь настал черед «гладиаторов».

Владельцы, не выпуская бойцов из рук, раззадоривают, стравливают их, сталкивая клювами. Когда петухи достаточно разъярились — гребни набрякли кровью, воинственно взъерошились перья,— по сигналу арбитра с острых стальных лезвий — тари, прикреплен ных к правой ноге петухов, снимают кожаные ножны. Соперники на ринге. Нагнув головы, они медленно сближаются и, улучив мгновение, впиваются клювами друг в друга. Каждый петух норовит нанести врагу удар в самое уязвимое место — в шею. Бой длится две-три минуты. Если ни один из соперников не может одержать верх, фиксируется ничья. Но такое бывает очень редко. Обычно они бьются ди гибели одного из бойцов или пока кто-то не в силах продолжать борьбу.

Клювы петухов раскрыты, глаза выпу чены, перья летят во все стороны, на арене капли крови. Вот рыжий завалился набок; лапы кверху, когти судорожно скрючились. Зрители неистовствуют...

Наступает новый раунд, выходит следующая пара. И опять стены дрожат от свиста и топота. Случись землетрясение, обвались крыша, никто и не заметит — так поглощены зрители состязанием. И в проливной дождь, и в палящий зной сабунган полон зрителей..

Манила — Москва

Ю КИРИЛЛОВ, В. АДАМЕНКО

НЕ СЕЗОН

Фантастический рассказ

ЧР дк ты говоришь, что вы сво ' им глазам не поверили?

Еще бы! Пришвартовались к небольшой планете на окраине Га лактики. Провинция, одним словом. Ни на что буквально не рассчиты вали. И здравствуйте пожалуйста. Такой застаем ландшафт. Кислоро ду вволю: дыши — не хочу. Тут тебе и горы, и реки. И вдобавок вся планета техникой нафарширована. Звездолеты почище наших. Им, думаю, нырнуть в нуль пространство и вы нырнуть на краю Вселенной ничего не стоит!

Что же вы подумали?

— Ну, ты знаешь Ищенко. «Не умничать! — с ходу дает команду.— Степанов, Кондратов, Глумов пойдут со мной. Другие остаются на ме сте. В случае чего обеспечат безопасность». Пошли мы с ним. И понимаешь, ни одной живой души во круг. Быть того не может, думаю. Ре бенку ясно, что вокруг нас — результаты деятельности высокого разума. Не могло же в самом деле все само собой появиться. В общем, всякие вздорные мысли лезут в голову. И представляешь, когда мы проходили мимо какой-то громоздкой штуковины, выпустила она клешни, сцапала Степанова и заглотила целиком. Только и успел вскрикнуть.

- А вы?

- Что мы?.. Она и нас попыта лась достать. Только мы назад и ходу, пока на корабле не очутились. Ругаем себя, конечно, за утрату бдительности. Главное, жаль парня. Но сколько ни жалей, ничего не поправишь. Решили стартовать, пока не поздно, чтобы доложить на центральную базу об антигуманной цивилизации. Только подготовили корабль, чувствуем, кто-то снаружи рвется

Чудовище?

Мы и сами так подумали. Кинулись к смотровому отсеку: ничуть

не бывало. Человек как человек. Ищенко вгляделся, да как крикнет: «Это же Степанов!» Видим, вроде Степанов, да не совсем.

- Как так?

- Степанов бороду, усищи отпустить успел в полете. А у этого — чисто.

Робот-двойник, что ли?

Мы тоже подумали, что ловчат с нами. Вступили в переговоры. И понимаешь ли, действительно, Степанов оказался!

Ты же сам говорил, что у Степанова борода и усищи...

Да разве в этом дело? Его, как он потом рассказал, схватили клешни и втиснули в какую-то по виду лабораторию. И тут началось. «Вжик!» — отлетели у него, правда, безболезненно, усы и борода. Потом роботы-манипуляторы содрали с него одежду и в другое помещение втащили. А там ничего не видно: один туман горячий. А потом они его, как он ни отбивался, в раствор сунули. Но он жив остался. Кожа только покраснела. Ну а в конце всех мучений натянули они на него балахон и на волю выпустили. Он. ног под собой не чуя, примчался. Поместили мы его, как положено, в изолятор — И стартовали?

- Будто ты Ищенко не знаешь! С места, говорит, не двинемся, пока не определим, чего они от нас добиваются и для чего все эти лаборатории пыток. Во что бы то ни стало должны мы открыть этот ларчик!

- Что-нибудь удалось узнать?

- Помнишь, я тебе рассказывал о штуковине с клешнями? Она и оказалась ключом к ларчику.

Это где Степанова мучили?

Никто и не думал его мучить. Это было что-то вроде бани. А сама планета — база отдыха высокоразвитой цивилизации.

Так почему же тогда вы никого не встретили?

Наверное, попали не в сезон.

61