Вокруг света 1984-11, страница 16

вбирают в себя потоки с окрестных полей, выносят в море почву и вырванные с корнем деревья, даже целые постройки. На лрибрёжных холмах я видел обнаженные склоны, с которых был начисто содран травяной покров. Ливни, вымывающие плодородную почву с - полей — до сорока гектаров ежегодно! — настоящее бедствие для сельского хозяйства. Теперь рт_;ало понятно, Ф зачем алжирцы повсеместно сооружают на холмах террасы. j

В одном кооперативе я наблюдал, как крестьяне опоясывали этими террасами холм;-они делали скат с наклоном внутрь, чтобы вода уходила в тело холма, укрепляли террасы валиками с внешней стороны. На террасах затем высаживают саженцы деревьев, которые своими корнями закрепят почву на склоне...

Об особенностях земледелия в этих краях, о нелегком труде алжирского крестьянина нам рассказывал Хосине Мессауди, секретарь городской организации Национального союза алжирской молодежи в Тизи-Узу — центре горной Кабилйи, куда мы держали путь. По сторонам дороги, обсаженной серебристыми эвкалиптами, раскинулись апельсиновые и мандариновые плантации, тщательно возделанные поля. К вершинам холмов убегали оливковые рощи, и там, словно сторожевые крепости, белели кабильские деревни. Мы видели и «Беларуси», шустро бегавшие по кооперативным владениям, и крестьян, бредущих за плугом на частных наделах.

— Отношение алжирца к природе, к своей земле до сих пор противоречиво. Ведь, по Корану, земля принадлежит богу: это сад, плодами которого человек должен лишь пользоваться, не заботясь о его будущем,— объясняет Хосине Мессауди. Он показывает на идущих вдоль дороги крестьян в белых плащах — джеллабах.— Раньше крестьяне были самой бедной, невежественной частью населения. За годы колонизации коренных жителей вытеснили с зеленых долин в горные районы, на засушливые бесплодные участки, где они могли вести лишь самое примитивное хозяйство. Европейцы владели девятью десятыми наиболее плодородных земель, в поместьях по восемнадцать часов в день работали алжирские батраки — сотни тысяч безземельных крестьян. Поэтому алжирец безропотно ждал со своего каменистого участка, что судьба пошлет. К такой покорности его приучала и суровая природа края, где не хватает плодородной земли, не хватает воды для полива (даже проливные дожди не решают проблемы), где часты засухи и соседство Сахары сказывается губительным образом. Наша революция дала крестьянам землю, технику, семена. А главное — помогла поверить в свои силы, почувствовать себя хозяином на земле...

Еще раньше от советских преподавателей, работающих здесь, я узнал, как требовательно • подходят в алжирских

сельскохозяйственных учебных заведениях к приему студентов, стараясь привлекать деревенскую молодежь, знающую крестьянский труд й любящую землю и природу. За годы колониализма было подготовлено лишь пять crie-циалистов сельского хозяйства — алжирцев по национальности. Понятно, что сейчас республика остро нуждается в квалифицированных кадрах сельскохозяйственных работников. Институты в разных городах страны будут готовить специалистов узкого профиля, которые найдут применение своим знаниям в садоводстве,' поливном земледелии, отправятся в степные районы и оазисы Сахары. Услышал я и о подготовке лесоводов, а это меня интересовало особо...

В Тизи-Узу я познакомился с преподавателем одного из институтов МахН-дином Салми. Его представили нйм как любителя природы Кабилии и ее защитника. Махидин предложил посмотреть дубовый лес Якурена — одйн из самых больших заповедных лесов Алжира. И вот мы едем по ущелью, и Салми рассказывает о судьбе африканского леса.

...Если человек потеряет более тре^и своей кожи, он вряд ли выживет. И дерево, лишившееся трети коры, обречено на гибель. Но ведь и земной шар теряет свой лесной покров, свою кожу, чему способствует подчас недальновидная хозяйственная деятельность людей. Лесные Массивы вырубаются в быстром темпе на топливо, деловую древесину, бумагу, расчищаются под сельскохозяйственные угодья. Увеличивается эрозия почв, понижается уровень грунтовых вод. На зеленые просторы наступает пустыня. Обо всем этом много писал и говорил известный английский ученый-лесовод Барб-Бейкер, посадивший за свою долгую жизнь по всему земному шару тысячи и тысячи деревьев. Он начал это благородное дело в Африке, где, работая инспектором, вводил выборочную рубку леса и закладывал новые плантации. Но до сих пор на Африканском континенте вырубают в 14 раз больше деревьев, чем сажают.

Ныне площадь африканских лесов сократилась почти вдвое, и в некоторых странах их сведение может иметь непоправимые экологические последствия. В настоящее время лес вокруг столицы Нигера — Ниамеи уничтожен в радиусе семидесяти километров. При нынешних темпах вырубки леса в Республике Берег Слоновой Кости исчезнут через четверть века, а в Верхней Вольте — лет через пятнадцать. Часто причина исчезновения лесов — в неравноправных торговых отношениях развивающихся стран с капиталистическими государствами Запада. Так, в Республике Берег Слоновой Кости законы рынка требуют расширения площадей под плантации кофе и какао. Поэтому леса безжалостно вырубаются, лишь бы ко

фейные зерна и какао-бобы регулярно поставлялись капиталистическим-«партнерам». Еще одна причина исчезновения лесов — почти неограниченный вывоз в страны Запада необработанной древесины ценных пород...'

— Сейчас трудно поверить, что еще в конце прошлого столетия львы и леопарды выходили вот к этим селениям и держали жителей в страхе,— Махидин Салщя показывает на домики, прилепившиеся к склону ущелья.

Проезжая по Кабилии в 1878 году, известный русский естествоиспытатель и путешественник Петр Александрович Чихачев отмечал, что окрестности поселений колонистов и военных фортов изобилуют кабанами. «Французские офицеры, отбывающие службу в гарнизоне, охотятся на этого зверя, которого убивают ежегодно более тысячи; нередки здесь и леопарды. Жаркое из их мяса считается изысканным блюдом. Опустошения, производимые этими дикими животными, настолько серьезны, что правительство поддерживает их истребление, выдавая премии за каждое убитое животное в размере 60 франков за льва или леопарда и 5 франков за каждого кабана».

Трудно сказать убедительнее об истреблении животного мира французскими колонизаторами. Было даже модно, поймав молодого леопарда, подарить его гостю в знак особого внимания, каковой подарок и хотел преподнести Чихачеву комендант Форт-Насиональ. Но русский путешественник, разумеется, категорически этому воспротивился.

До сих пор в Кабилии ручей, протекающий у южных отрогов горного массива Джурджура, называют Львиным источником. Сюда лет сто назад львы ходили на водопой, и егерь отказался проводить к ручью Чихачева, сославшись на опасность. Вой шакалов, других зверей вызывал в ближайшей к Львиному источнику деревне неистовый лай собак. Но при звуках львиного рыка все в деревне смолкало, и собаки, дрожа, забивались в щели. Львы спускались до самых кустов у окраины деревни и нападали на домашних животных.

...По крутым тропам мы поднимались в горы с Махидином, перебирались по бревенчатым мостам через быстрые речки, и, конечно, никто из нас не опасался ни львов, ни леопардов — их просто уже нет в Кабилии. А вот леса, хотя и сильно поредевшие в период колонизации, остались. Большие площади заняты алепской сосной, каменным и пробковым дубом.

По горному склону мы пробираемся через «маквис» — сплошные заросли вечнозеленого колючего кустарника и невысоких деревцев; некоторые из них знакомы мне — акация, дикая оливка, фисташка, мастиковое дерево. Кое-где ухитрилась вскарабкаться сюда и карликовая пальма. Покачиваются крупные шаровидные розовые головки ятрышника с волнистыми листьями. Вокруг стволов красавцев ясеней вьются виноградные лозы, другие деревья уви-

14