Вокруг света 1985-06, страница 21

ЛЕОНИД ЛЕРКЕР Фото Е КОТЛОВА и Д. СЕВАСТЬЯНОВА

КАЛЕНДАРЬ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

муниципалитеты важнейших городов: Пуэнт-а-Питра и Бас-Тера; Гваделупа представлена тремя депутатами в парламенте Франции, один из них — член ГКП.

Пуэнт-а-Питр, экономический центр Гваделупы... Вот уже двадцать лет мэром здесь коммунист Анри Бангу, подлинно народный интеллигент, кардиолог, историк, всемирно известный общественный деятель. Жилые дома с доступной квартплатой, общественный транспорт, величественный культурный центр с двумя зрительными залами, центр просвещения и социальных консультаций имени Хосе Марти, школа искусств, библиотеки, дом престарелых, бесплатное школьное питание, ясли и детсады... Вот неполный перечень тех нелегко давшихся свершений, в которые вложены силы и средства коммунистического муниципалитета Пуэнт-а-Питра.

Крепки и позиции Мартиникской компартии. В силу своеобразия исторически сложившейся обстановки борьба коммунистов Мартиники сложней, чем у их гваделупских братьев. Но нерушимая связь с народом, твердость классовых установок, упорство и самопожертвование позволяют мартиникским друзьям выходить победителями в жарких боях за интересы людей труда.

Сольное выступление Марселя Полна подходило к концу. Над фиолетово-алыми бугенвиллями, над кокосовыми и веерными пальмами, над павлиньими кронами «деревьев путешественников» лились последние ритмы исповеди тамтама. Вело чуть расслабился: он собирал силы, чтобы поставить точку. Вдруг ладони его замелькали, будто птичьи крылья, звук барабана уже не казался прерывистым, он лился как трубный глас раковины ламби. И вот чудо — музыкант вытянул в сторону правую руку, кокетливо склонив к плечу голову, а левая кисть удвоила и без того немыслимую скорость ударов по тугой коже. Минуту-две он отбивал одной ладонью тот яростный ритм, который только что казался невероятным и для двух человеческих рук. Неожиданно на самой высокой ноте песня гро-ка оборвалась.

Коралловый шар падал в Карибское море, за гряду плоских коралловых островков. Огненно вспыхнули застывшие у горизонта облака. Еще миг — и зеленые кроны кокосовых пальм, бирюза ласковой воды канут в непроглядную тьму. Тотчас заохает, засвистит ночная живность. Заискрятся большие добрые звезды, замерцают фонарики светлячков.

Они не оставят человека наедине с чернотой тропической ночи. Настанет новый день, взойдет новое солнце...

П у э н т-а-П и т р —- Ф о р-де-Франс — Москва

Об Арсении Владимировиче Шнит-никове я услышал в Чолпон-Ате. Сотрудники здешней гидрометеостанции звали его «Человек, разгадавший Иссык-Куль».

Ночью в каюте научного суденышка «Шторм» на причале Чолпон-Аты я читал до рассвета книгу ученого «Озера Тянь-Шаня и их история». «...Сверкающий солнечный день 1913 года,— вспоминал Шнитников.— Позади грозный ледник Тон. Впереди крутое ущелье, по тропам которого осторожно спускаются умные киргизские лошадки. Поворот. И внезапно глазам открывается картина, оставшаяся незабываемой сквозь многие десятилетия: далеко внизу возникло изумительное голубое море!»

В этой монографии воспоминания были так свежи, что автор, восьмидесятипятилетний профессор Института озероведения Академии наук СССР, отчетливо виделся тем самым мальчиком, который впервые глядел на загадочный Иссык-Куль. Тот мальчик, конечно, не знал, что судьба Иссык-Куля станет со временем и его судьбой, а если говорить точнее — поможет ему создать климатическую теорию «Об изменчивости общей увлажненности материков», известную сегодня всему миру как теория Шнитникова.

Моя встреча с самим Арсением Владимировичем произошла в Ленинграде. К сожалению, это была одна из последних встреч профессора с журналистами: вскоре Шнигникова не стало.. Но воспоминания о беседе с Арсением Владимировичем столь свежи в памяти, что я позволю себе говорить об этом в настоящем времени.

ИДЕЯ, ВОЗНИКШАЯ НА БАЛХАШЕ

Окна рабочего кабинета Шнитникова смотрели на набережные Невы, на домик Петра I. Стены, увешанные картами, лили синеву озер Арсений Владимирович руководил в то время тремя экспе

дициями на Чанах, на Балхаше и Иссык-Куле.

Сняв очки, он поднялся мне навстречу, высокий, худощавый, с добрым, немного грустным лицом.

— Мой отец был известным зоологом, и я часто ездил вместе с ним в экспедиции,— начал свой рассказ Арсений Владимирович. Во время тянь-шань-ского похода впервые увидел Иссык-Куль. Однако вновь встретился с покорившим меня озером лишь в 1965 году.

— Как же вышло,— удивился я,— что вы пятьдесят лет не могли попасть на Иссык-Куль?

...Шестнадцатилетним юношей он сбежал из петербургского Тенишевского училища на фронт. В его квартире, на площади Искусств, я видел любопытную фотографию- три юных летчика — курсанты Севастопольской авиационной школы - стоят возле самолета «Фар-ман-4»

К слову сказать, Шнитников летал на боевых машинах во время трех войн: первой мировой, гражданской и Великой Отечественной.

Сразу же после гражданской войны Шнитников уехал на Волховстрой. Затем его приметил академик Вернадский и пригласил к себе личным секретарем. Эти годы предопределили будущее Шнитникова как ученого-озероведа: Волховстрой сделал его гидрологом, работа с Вернадским породила жажду научного анализа.

Жизнь бросала гидролога в самые горячие точки советского строительства. На Волге и Каме он вел изыскания под сооружение будущих целлюлозных гигантов — ныне Волжска и Краснокам-ска; на Амуре Шнитников привел изыскателей в село Пермское, где был заложен легендарный Комсомольск, в знойной Кулунде вбивал колышки под строительство одного из первых комбинатов отечественной химии...

А затем Ленинград. Соляная лаборатория Академии наук СССР. И вот Балхаш — первая загадка на пути к будущей теории.

19