Вокруг света 1985-07, страница 15

стоящий фольклорный ансамбль, чтобы возродить те песни, наигрыши, танцы и хороводы, которые когда-то веселили мою бабку, заставляли играть на яураме твоего деда

Музыкант, без которого не обходилась ни одна свадьба на острове, отложил нож в сторону и более внимательно посмотрел на странного гостя.

— Тогда прошу в дом.

Проговорили они в тот день долго.

Уже и солнце скатилось в море, когда Кристьян Тороп и Альфред Нурмик вышли на улицу. Окутанные спокойствием наступающей ночи и запахами близкого моря, они медленно брели и слушали, как где-то играл скрипач.

— Погоди...— неожиданно повернулся к Торопу Нурмик.— А ведь был когда-то на хуторах и в деревнях Эстонии хороший обычай — толокой назывался. Ты-то горожанин, не знаешь, что это такое, а я хорошо помню. Скажем, надо быстро сено убрать или, к примеру, картошку выкопать, а то погорельцу дом новый выстроить. Тогда и выходили на эти работы всей деревней, от мала до велика. В толоке принимали участие и крестьяне-хлебопашцы, и пастухи, и рыбаки, женщины и мужчины. Ну а когда толока кончалась, люди, наработавшиеся и усталые, сходились к накрытому столу, чтобы отпраздновать это событие.

Кристьян внимательно слушал, начиная улавливать задумку. А музыкант все так же неторопливо продолжал:

— Понимаешь, после общей работы начиналось и общее веселье, где и танцевали, и пели, и хороводы водили, и прибаутками разными баловались...

В тот день в Скансене — стокгольмском музее под открытым небом,— как говорится, яблоку негде было упасть. Величаво зазвучали альпийские горны, и началась церемония закрытия фестиваля самодеятельных фольклорных ансамблей. Советский Союз представлял эстонский ансамбль народного искусства «Лейгарид».

Шло награждение участников фестиваля.

...Когда Кристьян Тороп спустился с деревянной трибуны, к нему подбежал корреспондент.

— Скажите, господин Тороп, вы волновались, когда выступал ваш ансамбль? — скороговоркой спросил он и тут же включил диктофон, желая первым записать интервью с руководителем советского ансамбля, участники которого выступали с необычайным успехом.

Волновался ли он, когда выступал «Лейгарид»? Конечно, волновался. Да и как же иначе, если этому дню предшествовало пятнадцать лет каждодневного труда, когда после работы надо было спешить на репетиции, а каждое лето — во время отпуска с этнографическими экспедициями, а порой в одиночку — объезжать в поисках много

численные хутора, деревни, острова и села.

Материал постепенно набирался, но вот как все это отразить в едином рисунке пока еще не существующего фольклорного ансамбля? А как вплести в программу быт и неспокойную, полную опасностей жизнь рыбаков?

В памяти невольно всплыла его поездка на остров Кихну. Вроде бы и недалеко от Пярну, несколько часов хода по Рижскому заливу, однако добирался он до него долго. Причем началось все с того, что в старинных записях, которые из пыльных архивов добывал Кристьян Тороп, он нашел описание одной любопытной игры, которая называлась «Корабль», а родиться могла только в рыбацких поселках. Хотелось проверить, прав ли он в своих догадках, прежде чем включать ее в программу.

На Кихну Кристьян приплыл в День рыбака. Здесь его уже ждали добровольные помощники, с которыми он успел созвониться заранее. Рассказал, в чем дело, и попросил свести его со стариками, которые родились и выросли на острове. Таких оказалось немало, однако остановились на старом рыбаке, дом которого примостился на самом берегу Рижского залива. Его жена когда-то славилась своим голосом. Она сама была родом из другого, но тоже рыбацкого поселка.

Попали, как говорится, с корабля на бал. В большом, ладно скроенном доме собрались не очень-то разговорчивые, обстоятельные, с обветренными лицами и большими огрубевшими руками старики, которые неторопливо потягивали из больших кружек пиво.

Гостей посадили за стол, хозяйка поставила перед ними такие же боль

шие кружки, было задано несколько вопросов про городскую жизнь. Когда положенное для приличия время было выдержано, Кристьян рассказал, для чего он приехал на остров.

С недоумением переглянулись старые