Вокруг света 1985-08, страница 37

из Гаева,— признался он жене Анне Ивановне. — Темно, поземка метет, и ни души, хоть в поле ночуй. Ладно, трактор подвернулся...

Так стал Иван Данилович собирать домовые росписи. С одними хозяевами вел задушевные беседы, просил сберечь рисунки. В других домах, предназначенных на слом или продажу, покупал доски обшивки простеночка или расписной голбец.

Как-то остановился Самойлов на ноч лег в деревне Аромашево. Старую, вросшую в землю избу стариков Томиловых он приметил давно. И стены, и матица, и брусья полатей были там разрисованы гирляндами из мелких изящных цветов. Такой тонкой работы он еще не встречал. Живопись, правда, уже основательно потускнела.

— Не могу я хитрить, и это осложняет мне жизнь.— Иван Данилович, вспоминая ту поездку, вздохнул.— Помню, так радовался росписи, так суетился, искал автограф мастера, что вызвал у хозяев подозрение... Когда после ужина, собравшись с духом, попросил продать мне обшивку одного простеночка, старик Томилов категорически отказал: «Видано ли дело — раздевать живую избу».

Через три года опять случилась командировка в Аромашево. Снова зашел к Томиловым и ахнул. Все стены в избе закрашены голубой краской.

— Что же вы наделали? — спросил Самойлов, чуть не плача.

— Да темновато в избе, вот сделали посветлее.

На этот раз Ивану Даниловичу уда лось уговорить хозяев. Они разрешили снять один закрашенный голубой крас-

Фрагменты росписей уральских изб

кой простеночек. Взамен он обшил заново стенку, покрасил так, что не отличишь от прежней. А дома, сантиметр за сантиметром, с большой аккуратностью стал снимать с досок голубое покрытие. Когда открылась старая живопись, он протер ее яичным желтком, и цветущий куст, заключенный в рамку, «задышал».

— Анна Ивановна вначале ругала меня. Носишь, говорит, всякий хлам... А я уже остановиться не мог. Тащу, бывало, очередную находку, потом обливаюсь. В автобус не пускают, голосую на дороге. Да не всякий принимает в машину. Стали надо мной подсмеиваться. Ничего, думаю, справлюсь. Зато спасу диво дивное.

Со временем в небольшой квартире Самойловых стало совсем тесно Иван Данилович начал думать, куда бы определить свою коллекцию. Ведь должно же его собирательство иметь какой-то смысл. Ну заполнит он еще несколько сараев. А дальше что?

Ему хотелось, чтобы о народных росписях узнали люди. Интерес к искусству, понимание его назначения пришли к Самойлову еще в молодости. На фронте. Был у него фронтовой товарищ, архитектор в мирной жизни, по фамилии Мещерский. Однажды в сорок первом, под Москвой, в минуту затишья, показал Мещерский Ивану Самойлову, тогда командиру пулеметного взвода, на церквушку, что стояла на изрытом снарядами взгорке.

— Красота какая, Самойлов! А для врага — ориентир. Враг всегда по красоте бьет...

И еще навсегда запомнился Ивану Даниловичу тот миг, когда, очнувшись после тяжелого ранения, он как бы впервые увидел сочную зелень травы, полевые цветы, широкую синь неба — и ему как никогда захотелось жить...

После демобилизации Самойлов при

Иван Данилович Самойлов — создатель Музея уральской народной живописи.

шел в институт, где готовили архитекторов для села. Трудная послевоенная жизнь заставила его немного изменить профессию, но благоговейное отношение к архитектуре, к живописи, к красоте не исчезло с годами. И теперь, размышляя, что делать с разрастающейся коллекцией стенописи, он задумал создать музей в здании бывшего собора в деревне Нижняя Синячиха.

Когда Самойлова избрали председателем районного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, он начал переговоры с совхозом, в чьем ведении находилось здание. Иван Данилович сумел склонить на свою сторону депутатов сельского и районного Советов, общественность. И собор, построенный в 1794 году в стиле барокко, решением Совета Министров РСФСР был взят под охрану государства как памятник русского зодчества. Десять лет ушло на реставрацию собора — десять лет Иван Данилович не знал покоя: работал сам (вот когда пригодились его знания архитектора), привлекал специалистов, студентов-реставраторов...

И в 1978 году в Нижней Синячихе был открыт музей уральской народной живописи. В деревню свезли несколько старых расписных изб, и получился музей-заповедник. «Представленные в музее уникальные художественные ценности не имеют аналогов ни в одном музее мира»,— говорилось в заключении Московского научно-исследовательского института художественной промышленности. Вернулись к людям стенописи прошлого; переехала в Нижнюю Синя-чиху и белая горница с рисунками Павла и Егора Мальцевых, и та самая изба с паровозом, которую расписывал Вар-лам Кононович Рябков.

Алапаевс ш— Нижняя Синячиха

35