Вокруг света 1986-04, страница 36

не оказалось, зато нашли «косые камни»— обломанные детали карниза, фронтона, куски ионических колонн. Несколько метров плотная каменная полоса шла прямо и вдруг повернула под прямым углом.

— До конторы дорога заверту-хала,— смеялись местные жители, приходившие проведать археологов.

Но каменная полоса метра через четыре снова повернула на девяносто градусов и пошла параллельно первой полосе, а вскоре замкнула прямоугольник. Стало ясно: открыт фундамент древнего здания, скорее всего сельской усадьбы. Судя по бытовым находкам, она принадлежала боспорцу, жившему две тысячи лет назад.

Дом он поставил крепкий. Мощный фундамент позволял хозяину возвести здание в два, а то и в три этажа. Возможно, это был дом-баш-ня — сооружение, хорошо известное археологам, работающим в Западном Крыму, но редкое, как и вообще усадьбы, для кавказского побережья в античное время.

Видно, неплохо жилось зажиточному боспорцу в своем доме-крепости: вдали синел Понт, вокруг простирались угодья, которые давали ему немалый доход. Без сомнения, скульптурные фрагменты и даже целые рельефы ценились этим практичным человеком куда меньше, чем обычный строительный материал. Как мог, боспорец искал имевшимся в его распоряжении фигурным камням применение: клал в фундамент, мостил ими дорожки, переворачивая обратной стороной. Откуда именно он привез столь оригинальный материал — из разрушенной Гермонассы или Фанагории, азиатской столицы Боспорского царства,— остается неизвестным. Возможно, это место находилось и того ближе, там, где теперь зеленеет виноград.

К сожалению, хозяин усадьбы не догадался высечь на каком-нибудь обломке своего имени. Археологи помянули бы его добрым словом, хотя на это он меньше всего рассчитывал. Но благодаря его предприимчивости и, прямо скажем, ограниченному кругозору, не канули в Лету несколько античных шедевров. Древний боспорец, сам того не подозревая, построил себе памятник, открыть который было суждено через двадцать веков.

За несколько часов до нашего приезда в «Юбилейный» архитектор экспедиции Марина Смирнова, ни о чем другом не помышляя, принялась обметать веником фундамент усадьбы. Одна из плит показалась Марине странной — она мела и мела, а плита все не кончалась. Наконец обрисовался довольно большой прямоугольник.

Елена Савостина подошла поближе, осмотрела нерасколотую плиту и, присев перед ней, расчистила ямку у края. Потрогала камень рукой — торец был обработан лучше,

чем обращенная кверху сторона.

— Значит, на обратной стороне...— едва сдерживая волнение, сказала Елена Анатольевна,— надпись или рельеф!

Ее помощники Андрей Сергеев и Владимир Котляренко побежали в лагерь за дубовыми кольями. Посидели, как перед дальней дорогой, на найденном камне, походили вокруг, приноравливаясь, а потом осторожно приступили к делу. Медленно приподнялась мраморная плита весом около тонны, и поле огласил радостный крик археологов.

— Здесь мы и обнаружили рельеф с греческими воинами.— Елена Анатольевна привела меня и Анну Константиновну к раскопу.

Мы стояли на сыпучем земляном отвале, откуда неглубокая, но широкая яма была видна целиком. Вид раскопа я бы назвал даже красивым: под углом к аккуратно зачищенным земляным стенкам выходила широкая и тоже аккуратная кладка.

Елена спрыгнула в яму и встала в небольшое углубление возле каменной полосы.

— Большой мраморный рельеф не так просто расколоть,— сказала она.— Хозяин усадьбы предпочел приспособить плиту в качестве порога. Поэтому с греческими воинами ничего и не случилось: рельефная сторона вошла в мягкую землю.

Уже в Москве я побывал в запасниках Музея изобразительных искусств на Волхонке, где шла реставрация находок Гермонасской экспедиции. Анна Константиновна подвела меня поближе к тщательно отмытым известняковым кускам, разложенным на кафельном полу.

— Много споров возникло у специалистов по поводу прочтения сюжета многофигурного рельефа,— поделилась она.— Предварительно мы назвали его «Амазономахией». Вы, вероятно, помните легенду о битве Ахилла с амазонками из троянского цикла?

...С далекого Понта явились на помощь Трое храбрые амазонки со своей царицей Пентесилеей. Подобно вихрю, носилась на быстрых конях дочь бога Ареса с амазонками, одного за другим сражала она греческих героев. Близка была победа воительниц, но на помощь грекам явились Ахилл и Аякс, которые не сразу услышали шум битвы. Могучая Пентесилея храбро выступила против Ахилла, метнув в него копье. Но сломалось оно, ударившись о щит, выкованный Гефестом. В страшном гневе бросился на царицу амазонок Ахилл и поразил ее мечом. Собрав последние силы, Пентесилея хотела обнажить свой меч, но непобедимый Ахилл пронзил ее грудь копьем. Снял шлем с поверженного врага греческий герой и замер, пораженный необычайной красотой дочери бога войны.

Многое пока неясно на боспорс-ком рельефе, многое не укладывается в сюжет известного мифа

о битве греков с амазонками. Греки обычно воевали пешими или же на колесницах, а верхом на лошадях — амазонки. Между тем здесь всадник никак не походит на женщину, а пеший воин с длинными волосами мало похож на мужчину. Так кто же из них эллин, а кто амазонка? Не исключено, что местный мастер как-то по-своему переосмыслил известный греческий миф, наделив его понятным современникам смыслом. По мнению музейных специалистов, все сражающиеся одеты в боспорс-кую одежду.

И странные головы без туловищ дают повод для новых гипотез. По свидетельству древнегреческого историка Геродота, у скифских племен, обитавших в степях Северного Причерноморья, существовал обычай приносить вождю головы убитых врагов, чтобы засвидетельствовать свою храбрость в битве. Рельеф первоначально был раскрашен в разные цвета, и отрубленные головы, возможно, «висели» не в воздухе, как кажется теперь, а «крепились» нарисованной конской упряжью. Если так, то всадник может быть и скифом. Но на это возражают, что скиф непременно должен быть с бородой... Таким образом, окончательного ответа на вопрос, кто же изображен на боспорском рельефе, пока не дано. Зато после анализа всех фрагментов удалось установить, что этот рельеф был предназначен для украшения монументального здания, обломки которого были обнаружены в кладке, возможно, святилища в честь героя. Делаются попытки реконструировать эту постройку, но по-прежнему так и остается загадкой, где она возводилась, где искать другие ее части.

Не все ясно и с последним мраморным рельефом, который только что доставлен в музей. Полагают, что это древнегреческое надгробие. Не исключено, что в ближайших окрестностях открытой на Тамани усадьбы древнего боспорца со временем будет обнаружен богатый некрополь с десятками аналогичных памятников, которые спустя несколько столетий местные жители, не гнушаясь, использовали для своих строительных нужд.

— Раскопки продолжим этим летом,— добавила Анна Константиновна.— Когда вы уехали, отряд Елены Савостиной заложил раскоп «Юбилейное-2» на соседнем кукурузном поле. Там тоже открыта каменная кладка, но пока из обычного материала — необработанного известняка.

Таманские рельефы называют самой ценной находкой из сделанных советскими археологами в последние годы и даже десятилетия в Северном Причерноморье. Недавно эти памятники заняли место в экспозиции Музея изобразительных искусств.

Что еще подарит нам жаркая земля Тамани?