Вокруг света 1987-12, страница 9
него дня, шла дочь Клара Павловна Ягунова... Короткий митинг. Минута молчания. Ружейные залпы. Горсти земли в могилу. Огромные букеты цветов, венки. Солнце прорвалось сквозь тяжелые водянистые тучи, высветив надпись на мемориальной плите: Полковник ЯГУНОВ Павел Максимович командир Аджимушкайского подземного гарнизона и 30 неизвестных солдат 1942 года. Ближе к вечеру в вестибюле гостиницы я увидел среди аджимуш-кайцев ребят из молодежных поисковых отрядов. Владимир Щербанов, руководитель ростовского отряда, подвел ко мне пожилого человека в майорских погонах с широким рядом медалей на отутюженном парадном кителе старого образца. — Познакомьтесь с Али Акипови-чем Диасамидзе,— представил Владимир.— Брат его жены — лейтенант Янгуразов. Старый военный грустно улыбнулся: — В нашей семье долго не знали, где погиб Ибрагим. В сорок втором сестре сообщили, что он пропал без вести. 0 том, как удалось установить имя погибшего под завалом лейтенанта Ибрагима Янгуразова, Щербанов писал в очерке «Как это было»1. — Я был значительно старше Ибрагима и помню его еще мальчиком. Воспитывала Ибрагима сестра 1 См.: «Вокруг света», 1986, № 11. Зухра, моя жена. Мне был он как сын, и мы ждали его сорок пять лет...— рассказывал Али Акипович по до-• роге в Аджимушкай. Служивший в частях НКВД Диасамидзе, оказывается, и сам воевал в этих местах в мае 1942 года. Накануне отступления Красной Армии из Крыма он переправлялся по заданию командования с кавказского берега в Керчь и вернулся обратно, когда уже на переправе и в районе находящегося неподалеку поселка Аджимушкай гремели взрывы. Не знал он, что в числе ушедших в Аджи-мушкайские каменоломни, чтобы сражаться с врагом, был и его два-дцатидвухлетний деверь. Сорок пять лет не знал... Мы подошли к одному из глухих провалов. На дне воронки лежали потревоженные раскопками камни. Через соседний широкий провал, который называют «бутовским» (здесь художник-грековец Н. Я. Бут писал многие картины своей знаменитой аджимушкайской серии), начали спускаться в каменоломни. Восьмидесятилетний Али Акипович категорически отверг наш совет остаться наверху и мелкими шажками, держась за выступы, стал пробираться в узкую штольню, слабо освещенную падающим через провал дневным светом. Мы остановились у осыпи. Луч фонарика высветил затаившиеся в каменных глыбах проржавевшие осколки. Я выполнил завет твоей сестры, Ибрагим. Пришел к твоей могиле...— тихо произнес старый чекист. Потом по подземным галереям мы прошли к месту, где в марте нашли останки Ягунова и неизвестного офицера. Я хорошо помнил эту га лерею, проходил здесь с поисковиками не раз. Неподалеку, за ближней опорой-целиком, находилась низовка с солдатскими письмами найденная давно, но окончательно раскрытая в прошлом году. — Почему все-таки не смогли найти здесь захоронения? — спросил я уже на поверхности у полковника в отставке Сергея Михайловича Щербака, много лет помогавшего нашим экспедициям. — Теперь-то кажется все просто,— ответил он.— В семидесятых годах мы не учли одного: после войны в этой части каменоломен продолжали добывать камень, подрезая наиболее мощные целики. И часть стены с надписью «Ягунов» была распилена и вывезена. Подземный коридор расширился. Мы пытались копать у стен, как и говорили очевидцы. Под тырсой, на уровне «пола», целик сохранился, копнули посередине широкого прохода, но на могилу не попали. Поисковые работы с самого начала надо было начинать планомерно, обследуя землю пядь за пядью, а не выборочно. Именно такой метод необходимо применять сегодня... Щербак дал, безусловно, дельный совет нынешнему поколению поисковиков и, пожалуй, музейным работникам: — Надо сохранить мес-го захоронения Ягунова в том виде, каким оно открылось людям 9 марта этого года... Поисковые экспедиции, как и прежде, будут отравляться в подземные галереи. Неожиданное открытие захоронения командира Аджимушкайского гарнизона убеждает: еще многое нам неизвестно. Керчь — Москва |
