Вокруг света 1988-04, страница 37
ssr*-—» >2 JUM «^хммам mi*. _ 4.Г**. MM эгтП MW- . _ - дение примерно в такую же погоду лет триста назад: «Дождь застилает все вокруг Но Фудзи-сан все равно источает очарование, даже оставаясь невидимой». ...О многом успеваешь подумать и поговорить за три часа, спускаясь к пятой станции, где проходит граница между нетронутой пока природой Национального парка Фудзи и механизированной современностью с ее бетонными дорогами и ревущими двигателями. Вспоминаешь не менее красивые и могучие, но гораздо реже воспеваемые художниками и поэтами вулканы родной Камчатки... Думаешь о том, как много нужно еще сделать у нас дома, чтобы укрепить «материальную базу патриотизма» — проложить удобные дороги и тропы, построить гостиницы и курорты, напечатать новые «говорящие» карты, путеводители по прославленным и еще нехоженым туристским маршрутам. Спускаясь с вершины, чаще смотришь по сторонам и замечаешь защитные стенки, ловушки для камней и иные сооружения, призванные предотвращать обвалы, которые уродуют склоны Фудзи, грозят разорвать гору надвое. Ежегодно обвалы и камнепады выгрызают свыше двухсот тысяч кубометров породы из тела Фудзиямы. На юго-западном склоне уже образовалась огромная «вмятина» шириной в шесть футбольных полей и глубиной в сотню метров. Она наглядно показывает, что нависшая над Фудзи-сан угроза — реальна. Если не принять решительных мер, то вмятина, образовавшаяся вдоль течения небольшой речки Осава, расползется и классический конус священной горы японцев через сотню-другую лет исчезнет. Ученые надеются, что наложенная недавно «перевязка» по крайней мере оттянет гибель символа Японии. Но проблемы Фудзи-сан не исчерпываются одними лишь камнепадами и обвалами. Чуть ниже пятой станции начинаются мертвые и полумертвые леса — жертвы кислотных дождей. Дорогую цену платит природа горы-заповедника за соседство с токийским промышленным районом. Ядовитые испарения не признают заповедных границ, их не остановит никакая, пусть даже многометровой высоты, стена. Чем ниже спускаешься с заоблачных высей к подножию, тем больше деталей различаешь в облике самой Страны восходящего солнца, издали столь безупречном и загадочном. Утонченность соседствует подчас с грубостью, богатство — с бедностью, стремление к спокойствию и гармонии — с культом насилия... — И все же, все же... Почему же миллион людей ежегодно стремятся подняться на ее вершину? И помнят о восхождении, а не о спуске? Из многих посвященных ей строк запоминается изящная цепь иероглифов, стекающих по кромке пейзажа художника Хакуина: «О милая Фудзи, отведи вуаль тумана, покажи свой лик белоснежный...» Токио — Москва 35 I |
