Вокруг света 1988-04, страница 35
Фудзи-сан, гора Фудзи... Оказавшаяся совсем рядом с пробившим облака самолетом. Нависшая темным силуэтом над вечерним заливом. Упавшая белоснежной верхушкой на гладь озера. Проступившая красным конусом из затянувшего токийский горизонт дымного тумана. Как бы стремительно ни менялся облик городов и сел, рек и озер, гор и долин, Фудзияма останется непревзойденной царицей японской природы, символом мощи, совершенства форм и пропорций. Какие бы социальные или технологические перемены ни влияли на жизнь японцев, они все так же будут любоваться своей единственной и неповторимой Фудзи-сан: на старинных гравюрах или в специальной новогодней телепрограмме. Фудзи-сан можно уподобить драгоценному камню, окруженному легендами и преданиями, который передают в наследство из поколения в поколение. Камень этот люди вставляют в оправы, меняющиеся со сменой эпох. Когда-то в девственных лесах и на берегах озер вокруг огромной горы были поселения охотников и рыбаков айнов, коренных жителей Японских островов. Вытеснившие их пришельцы с юга не только унаследовали культ поклонения Фудзи-сан и само ее название «Фунчи» — «Огненная гора». Они создали новую «оправу» из рисовых полей, деревень под тростниковыми крышами, белостенных княжеских замков. ...Под звуки уставшего духового оркестра по Гиндзе шествовала богиня горы Фудзияма — Конохана Сакуя-химэ-но микото. Перед облаченной в старинные одежды богиней несли трехметровый макет Фудзи-сан. Вышагивали в непомерно высоких деревянных сандалиях «гэта», в масках с длинными красными носами ряженные под злых духов «тэн-гу». Юноши и девушки в одеждах простолюдинов влекли на плечах резные носилки с «микоси» — переносными часовнями. Июньский парад должен не просто напомнить столичным жителям о том, что приближается сезон восхождений на священную гору, но еще и еще раз убедить их не оставлять после себя мусор. «Движение за сохранение Фудзи-сан в чистоте» существует почти четверть века. Его участники не только устраивают парады в Токио и городах у подножия Фудзиямы, они высаживают вишневые деревья по берегам пяти озер Фудзи, а по окончании двухмесячного сезона восхождений устраивают «генеральную уборку». Они собирают на ее вершине и туристских тропах консервные банки, бутылки, пакеты — больше ста тонн за день! Я решил больше не откладывать восхождение на Фудзи. Но только ко времени «Йосида-но Химацури» — «Огненного праздника города Фудзи-Йосида», завершающего сезон восхождений, план долгожданного приключения стал приобретать конкретные формы. Заманчиво было одним выстрелом убить двух зайцев: и побывать на празднике, и совершить классическое ночное восхождение. С этим расчетом я присоединился к 3 «Вокруг света» № 4 участникам «Химацури», причисленного к трем самым интересным праздникам Японии. На ночном празднике (он заслуживает особого рассказа) я побывал, но наутро гору скрыл густой туман. Накануне светило солнце, и Фудзи-сан была видна даже из Токио, и к полудню только несколько облаков плавали вокруг вершины. Но теперь пелена скрыла костры у приютов и зигзагообразные цепочки фонариков, которые несут бредущие по склонам туристы. Мой хитроумный замысел срывался. Именно в такую погоду в 1980 году двенадцать человек стали жертвами камнепада, обрушившегося во время спуска с вершины. Свидание с богиней Фудзиямы в этот сезон не состоялось. Но разве обязательно связывать себя рамками сезона? А что, если рискнуть и обойтись без услуг горноспасательной службы, без гостеприимных приютов, прекращающих работать в последний день августа? Вряд ли за неделю-другую обстановка на горе существенно изменится. Такие мысли подтолкнули нас с коллегой, корреспондентом ТАСС, на штурм Фудзи-сан. Промелькнули редкие огни ночных токийских улиц, машина понеслась по эстакадам скоростного шоссе, ведущего от нынешней японской столицы к Осака, столице бывшей. Если по Центральному шоссе проехать 70 километров до городка Оцука и свернуть налево, то попадаешь на ответвление, которое ведет к озеру Кавагути. А уже оттуда, по другой платной дороге, за полчаса добираешься до середины одного из шести традиционных маршрутов восхождения. Весь путь, если не встретить заторов и идти на предельной скорости, займет два с половиной — три часа. Правда, такое «полумеханизированное восхождение» несколько снижает очарование и особый духовный настрой традиционного пешего путешествия... В старину, которая для Японии кончилась в 1868 году с введением «реформ императора Мэйдзи», каждый житель Эдо (нынешнего Токио) считал необходимым хоть раз в жизни подняться на Фудзи. Пешком, верхом, на плечах носильщиков, в паланкинах достигали горожане подножия священной горы, по пути останавливаясь помолиться богам Фудзиямы в многочисленных храмах, полюбоваться видами на гору. На карте Токио и его окрестностей до сих пор часто мелькает слово — «Фудзими», что значит «вид на Фудзи». Путешествие до горы, восхождение, спуск и возвращение домой занимали в общей сложности около недели. Предприятие требовало не только времени, но и немалых средств. Те, кому дорогостоящее паломничество было не по карману, объединялись в «Фудзи-ко», кружки паломничества на Фудзи, члены которых, делая ежегодные взносы, раз в пять лет совершали групповые восхождения. Этих людей узнают по белым ритуальным одеждам и белой, с красным кругом посредине, повязке на лбу. Когда неспешным шагом они достигают пятой станции (всего их десять), белые матерчатые тапки становятся коричневыми, а повязки темнеют от пота. Но с каким почтением и завистью смотрят на вереницу паломников те, кто за полчаса взлетел к пятой станции на своих мощных «маздах», «ниссанах» или «тойотах»! Впрочем, можно облегчить путь к вершине и после пятой станции. Местные крестьяне за несколько тысяч иен предоставляют крепких лошадей, на них можно одолеть еще несколько сотен метров. А вот пронеслись на красных мотоциклах двое парней в гоночных комбинезонах и шлемах: от пятой станции идет отрезок асфальтированной дороги. Несмотря на ранний час — семь утра — и вопреки вывешенным на щитах предупреждениям о повышенной опасности, на гору и с горы движется довольно много народа. С интересом смотрим на покорителей Фудзи, встретивших на вершине восход солнца: головы повязаны набухшими от влаги полотенцами, под глазами круги. По хорошему обычаю путники в горах обязательно приветствуют друг друга. На правах начинающих восходителей мы первыми выкрикиваем «Доброе утро!» появляющимся из тумана встречным. Они отвечают: «Будьте осторожны!» Туман позволяет видеть метров на двадцать-тридцать, только иногда сильный ветер приподнимает пелену, точно развешанные на веревках огромные простыни. У развилки, как водится, указатель: по выжженному на деревянном щите конусу Фудзи вьется белая линия тропы, флажками отмечены станции и расстояния между ними. До следующей, шестой — полтора километра, и до седьмой — столько же, и до восьмой опять же полтора километра. Далее сообщается: до вершины — час и десять минут ходьбы. Асфальтированная дорога сменяется цементированной тропой, но все равно еще не чувствуешь себя наедине с дикой природой. По сторонам тропы сосны, березы. Под ногами теперь — размолотая тысячами восходителей вулканическая порода, более всего напоминающая угольный шлак. Меж огромными черно-коричневыми и красно-бурыми, похожими на пемзу, глыбами виднеются островки кустов и пожухлой травы. С наслаждением вдыхаем чистый, вкусный воздух: в Токио такого не бывает. Но вот этого замечательного воздуха начинает не хватать — склон все круче, обгонять спокойно шествующих японцев уже не приходится. Ноги сами по себе двигаются в такт перезвону колокольчиков, привязанных к посохам. До шестой станции дошли за двадцать пять минут. При таком темпе часа через два будем на вершине! Шестая станция — напоминающее просторный амбар сооружение, на железную крышу которого навалены красно-бурые валуны. Сильные порывы ветра объясняют эту предосторожность. Помимо приюта — он называется «Хутор у облачного моря»,— тут есть центр безопасности, где полагается зарегистрироваться «на всякий случай». Новый приют; новая доска с выжженными иероглифами — «седьмая станция». Со старта на пятой прошел час и десять минут. Мотоциклисты, обогнавшие нас в начале пути, через каждые зз I |
