Вокруг света 1989-03, страница 53

и поныне лежит там вверх винтами на 90-метровой глубине.

Но главной целью и комиссии, и суда было стремление установить, имел ли командир «Тучи» основание полагать, что «Русалка» терпит бедствие? Не нарушил ли Душков святой закон морского братства?

Да, капитан Иениш, как старший, не давал сигнала «Туче» сбавить ход. Но ведь приказ — идти соединенно — знали оба капитана. А это значит — постоянно быть готовыми оказать друг другу помощь. Возможно же, что, опасаясь за «Тучу», Иениш не давал такого сигнала, чтобы не стеснять маневров «Тучи». И тем помогал товарищу преодолеть шторм. А что Аушков?

Когда он приказал сбавить ход машин со 130 до 100 оборотов и когда при этом лодка стала рыскать, получив несколько сильных ударов в корму, Луш ко в испугался. Он решил не ждать «Русалку», а принять все меры к спасению лишь своего корабля.

А приказ? А товарищи? А голос совести? Этот голос Лушков пытался заглушить доводами о том, что «Туча» вдвое меньше «Русалки» и со всеми своими машинами, с восемью пушками, полным грузом, несмотря на свои 23 ООО пудов, могла бы свободно поместиться на палубе «Русалки» без ущерба для ее плавучести. Что в кромешной тьме лодка бессильна оказать помощь броненосцу даже в случае катастрофы. И вообще — зачем начальство послало такую малютку конвоировать такого великана! При этом Лушков всячески старался забыть, что малая «Туча» не далее как весной привела на буксире из Кронштадта в Ревель эту громадину «Русалку», когда на ней оказалась поврежденной машина; что «Туча» могла бы взять на борт всю команду «Русалки» — всех ее 12 офицеров и 165 «нижних чинов».

Подобные рассуждения,— заявил контр-адмирал Скрыдлов,— в военное время могут привести к тому, что командир корабля не подаст помощь товарищу, разбиваемому более сильным неприятелем, только потому, что он слабее.

Сыграло ли какую-то роль странное поведение капитана «Русалки» перед отходом? Этого следствие не установило...

Решением Особого присутствия Военно-морского суда Кронштадтского порта за «противозаконное бездействие власти» капитан 2-го ранга Николай Михайлович Лушков, 39 лет, был «отрешен от должности с потерей прав, службою приобретенных», и без права в течение трех лет поступать снова на службу. Чин, ордена и другие знаки отличия были ему сохранены.

В 1902 году в Ревеле, то есть Таллинне, в приморском парке Кадриорг открыт памятник «Русалке». Моему деду увидеть его уже не пришлось. На камне начертано: «Россияне не забывают своих героев-мучеников».

ЕЩЕ

ОДИН

ЛЕМУР!

В наше время обнаружить новый вид крупного животного — немалая удача для ученого. Тем большим поэтому представляется успех западногерманского зоолога Бернхарда Майера, недавно открывшего неизвестного науке примата, «запас» которых в природе до сих пор казался уже исчерпанным.

Науке были известны лишь два вида бамбуковых лемуров — маленький серый гапа и больший по размерам широконосый или кроткий лемур. На острове Мадагаскар первый из них встречается повсеместно, а вот второй считался вымершим еще в начале нашего века. Правда, французский зоолог Анд-рэ Пейрьерас видел нескольких кротких лемуров в небольшом горном лесу около поселка Кианжавато, что в 100 километрах к востоку от города Фиа-наранцоа. Позже эти наблюдения смогла подтвердить его соотечественница приматолог Коррин Дагю, которая обнаружила представителей обоих видов вместе в лесу Раномафана. Подобное известие взбудоражило ученых, и в 1986 году Мадагаскар посетили две специально направленные сюда экспедиции. Оба научных отряда независимо друг от друга вскоре подтвердили, что и гапа, и широконосый вид бамбукового лемура в этом районе здравствуют и поныне. Патриция Райт из университета Дьюка (штат Северная Каролина, США) покинула остров, а дотошный Б. Майер с помощниками построили хижины и остались в Раномафанском лесу.

Через несколько месяцев животные с золотистой шерсткой так привыкли к присутствию человека, что ученые спокойно наблюдали лемуров «лицом к лицу».

Семь месяцев спустя группа Б. Майера перекочевала на восток, в район Кианжавато, чтобы сопоставить две популяции — ту, которую они изучали только что, и ту, что открыл А. Пейрьерас. Каково же было удивление ученых, когда выяснилось, что это два самостоятельных подвида!

Во-первых, кианжаватские приматы оказались много крупнее раномафан-ских, во-вторых, они издавали совсем иной сигнал тревоги, в-третьих, мощной жевательной мышцей и приплюснутой мордой более всего напоминали бульдога. Они-то согласно всем характеристикам полностью подходили под описание уже известного широконосого кроткого лемура.

Но кто же тогда населяет Ранома-фанский лес? Стало очевидно, что там живет неизвестный науке вид, которому Б. Майер по праву первооткрывателя присвоил название—золотистый бамбуковый лемур. По размерам он занимает положение где-то между двумя известными ранее.

Вскоре на Мадагаскар поспешила вернуться Патриция Райт. Бывшие помощники Майера из числа местных жителей помогли ей встретиться в том же лесу со всеми тремя видами лемуров. Установленные там ловушки позволили «лично познакомиться» со зверьком, весящим, как оказалось, около 1,2 килограмма, тогда как широконосый весит вдвое больше, а серый — всего 800 граммов.

Все три вида лемуров питаются бамбуком, но соперничества между ними почти нет. Золотистый, правда, ничего другого не ест; ему в пищу идут молодые побеги и мягкая часть стебля, листья. А ранее известные отличаются меньшей разборчивостью, поглощая также и плоды и листву многих других растений.

Курьер 51