Вокруг света 1990-02, страница 47

Многое из виденного поэт невольно сравнивал с Россией. В одном из писем Анучину с Явы он писал: «Мне хочется сказать Вам, что 7 лет тому назад, когда я вернулся в Россию, взметенную бурей, из долгого путешествия по Мексике, Майе, Калифорнии, во мне загорелась неугасимым костром моя бывшая ранее скорее спокойною любовь ко всему Русскому и ко всему Польскому. Есмь славянин и пребуду им. С тех пор я прочел все, что касается русских былин, преданий и вымыслов. «Все» это преувеличение, но много. И одновременно я полюбил все народы земли в их первотворчестве. Я не напрасно исходил и изъездил Бретань и Египет, Испанию и Балеанские острова Но лишь теперь увидев страну Зулю и изумительный край Гавайики с его последними Маори и вольных Самоанцев, и угрюмое Фиджи, и улыбчивое Тонга, и сказочный Целебес, и оглушительно яркую ликующую Яву, я понимаю, почему Миклухо-Маклай, с детства меня пленивший, так возлюбил Папуа и был ими возлюблен. Я думаю, что сейчас на всем земном шаре есть только две страны, где сохранилась святыня истинной первобытности: Россия и Новая Гвинея. И вы пишете мне о Миклухо-Маклае, а я думал о нем, когда ступая как по святой земле, я шел в селение Анабада, на деревьях же скучивались каркающие вороны, точно я шел к русской деревне. Так встречаются души. Если куда мне хочется вернуться, так это к Папуа».

Что же заинтересовало путешественника из предметов быта и культуры папуасов на Новой Гвинее? Это — пояса из древесной коры, украшенные резьбой, заполненной белой известью и красной краской. На некоторых из них — стилизованные изображения человеческого лица. Такие пояса носили молодые мужчины, неестественно туго перетягивая ими туловище. Это — резные раскрашенные гребни, в создании которых, быть может, более всего проявились умение и фантазия папуасов. Тщательное украшение гребней говорит о том, что их надевали на больших празднествах и во время визитов в соседние деревни. Это — богато орнаментированные резные ложки, сосуды из скорлупы кокосового ореха, калебасы для хранения извести, курительная трубка, музыкальные инструменты, головные уборы из перьев, оружие... Всего на Новой Гвинее Бальмонт приобрел для коллекции более сорока предметов.

В многочисленных, подчас восторженных записях, посвященных путешествию, Бальмонт мало и совсем в другой тональности говорит об Австралии. Он сравнивает ее положение с положением Тасмании: «Неуютная

¹ Балеарские. Здесь и далее сохранены авторское написание географических названий и народов, а также орфография и пунктуация.— Н. Н.

Тасмания. На этом острове английские поселенцы бесчеловечно истребили всех тасманийцев. И проклятие как бы застыло здесь в воздухе».

«То же самое сделали Белоликие англичане с Черными туземцами Австралии. Отобрав у Черных земли и превратив царство черных в пастбище для баранов и в фабричные города, англичане систематически истребили туземцев и свели их действительное существование на нет. Согнав уцелевших туземцев на определенные стоянки, англо-австралийские власти заботятся теперь об этих вымирающих,— совершенно также, как с безоглядной жадностью истребив несчетные стада кенгуру, они теперь заботятся, чтобы этот редкий зверь, оставшийся в скудных числах, не вымер окончательно».

В стихотворении «Черный лебедь» поэт с горечью замечает:

Нет Австралии тех детских наших

дней,

Вся сгорела между дымов и огней.

Рельсы врезались во взмахи

желтых гор,

Скован, сцеплен, весь

расчисленный, простор.

Там, где черные слагали стройный

пляс,—

Одинокий белоликий волопас.

Там, где быстрая играла

кенгуру,—

Овцы, овцы, поутру и ввечеру.

Поэт путешествовал по юго-восточной Австралии, в области, прилегающей к реке Муррей. Земли эти уже давно и основательно были заселены европейцами. Там Бальмонт приобрел для коллекции пять предметов австралийских аборигенов: палицу, наконечник остроги, ожерелье и два бумеранга. Это большие (74—76 сантиметров длиной) тяжелые бумеранги: один из них орнаментирован резными овалами, которые как бы переходят один в другой и заполнены резными линиями. Второй бумеранг украшен резными изображениями кенгуру, прямоугольниками и параллельными дугообразными и прямыми линиями. Хотя этот бумеранг относится к сравнительно позднему времени, истоки изображений, возможно, уходят своими корнями в сюжеты петроглифов, связанных с тотемическими животными или животными, на которых охотились. Такие бумеранги благодаря украшениям становились, по представлениям аборигенов, надежными, бьющими без промаха.

Из коллекции Бальмонта: папуасские пояса для молодых мужчин, Новая Гвинея; модель каноэ, Самоа; набойка с Явы; маорийская палица. Новая Зеландия.

t ♦ • * * '« ' * • I