Вокруг света 1991-05, страница 36

Геннадий ОСТАПЕНКО,

наш спец. корр. Фото В. МОИСЕЕВА

Майская метель

Весна, май, когда цветут фруктовые деревья,— самое время для поездки в Таджикистан. Испокон веков таджики жили и умирали, можно сказать, среди сада. Сад для них — это уклад жизни, обычаи и традиции: мать работала в саду, а люльку с младенцем подвешивала на ветке, и первое, что видел новорожденный,— цветущее дерево; старшие дети сажали с отцом виноградную лозу, убирали урожай. Свадьбы тоже устраивали в саду.

Еще в Москве, в аэропорту, за пять минут до отлета, я увидел в киоске книгу «Тигриное ущелье» Абду-рафе Рабиева. Открыл наугад. «О старой Камиле и наших садах»,— прочел и улыбнулся. Совпадение? Чудеса просто. Загадаю еще, чтобы встретиться с самим Рабие-вым...

«НАЧИНАЙ СТРОИТЬ СЕМЕЙНЫЙ ОЧАГ С САДА»

Мы сидим в мехмонхоне, комнате для гостей, в душанбинском доме поэта Мумина Каноата. Хозяин дома, писатель Абдурафе Рабиев и я, по

веривший, что чудеса на свете есть.

На столе — яблоки, груши, виноград, деревянные резные блюда с миндалем, унаби, кишмишем, сушеными ягодами тутовника. Разговор вертится вокруг этих даров земли.

— Ягоды тутовника от сорока болезней помогают,— сказал Абдурафе.— От сведущей старушки знаю, от Камилы,— улыбнулся он. - Их измельчают и добавляют в нон — наш национальный хлеб. В каждой семье припасен тут, как в давние времена, когда он спасал от голода.

Поэт одобрительно кивнул: - У шах-тута, белого тутовника, все целебное — и плоды, и листья, и ветки. Говорят, плоды его продлевают жизнь.

Я тотчас потянулся к блюду...

— А вот дутар,— поэт провел пальцами по струнам,— тоже из тутовника Музыкальное дерево. Таджики — извечные садоводы,— заметил Абдурафе.— И сейчас наша земля считается Меккой садовой растительности. Пятьсот видов разных растений произрастает здесь. Ведь мы живем на широтах Греции, юга Италии и Испании... Более трехсот солнечных дней у нас в году.

Я подошел к окну. Отсюда был виден внутренний двор — весенний фруктовый сад, майская метель в солнечный день...

— Любуетесь?— спросил Мумин, встав рядом со мной.— Говорят, красота спасет мир. В нашей истории подобное уже было...

И он рассказал, как в VIII веке правитель города Панча (нынешний Пенджикент), народный герой Дивасти, поднял восстание против захватчиков. И одержать ему победу помог цветущий дворцовый сад. Двести вооруженных бедуинов погибли от его испарений, бросившись собирать золотые монеты, рассыпанные под деревьями и накрытые до блеска начищенными медными котлами. Это и спасло последних воинов свободного Панча.

— Знаменитые согдийские сады, что две с половиной тысячи лет назад росли в долинах Сырдарьи и Зеравшана, прославили нашу землю...— сказал Абдурафе.— Аксакалы уверяют, что символ жизни для нас — зеленый цвет наших садов..

Мумин рассмеялся:

— Да что мы старину только славим. И теперь родители в день рож-