Вокруг света 1991-06, страница 32

снарядов противника попал в носовой трюм лайнера. В трюме были снаряды и мешки с мукой, на которых сидели солдаты. Взрыв тяжелого снаряда и сдетонировавших боеприпасов был ужасен. Столб пламени от горевшей муки поднялся над «И.Сталиным». Нос турбоэлектрохода еще сильнее погрузился в воду. Буксировать лайнер возможности, больше не было.

Узнав по радио о происшедшем, вице-адмирал Дрозд приказал всем кораблям и катерам снимать бойцов. Тральщики начали принимать людей с «И.Сталина». Мешало сильное волнение. На помощь от флагманского эсминца «Стойкий» подошли еще два тральщика.

С наступлением дня можно было ожидать налета авиации противника, и наш отряд получил приказ: следовать к Гогланду! Позади, на минном поле, остался израненный турбоэлектроход.

Начальник стройбата Анатолий Семенович Михайлов:

— После взрывов мин и сдетонировавших снарядов на подошедшие переполненные тральщики стали в давке прыгать те, кто мог протолкнуться к борту. Люди разбивались, падали между бортами кораблей в воду. Паникеров расстреливали в упор, а тральщики вынуждены были отойти.

Порядок на судне, в этих отчаянных условиях, с трудом наводил комендант транспорта «И.Сталин» капитан-лейтенант Галактионов¹, командовавший 50 вооруженными автоматами краснофлотцами.

Как свидетельствует А.С.Михайлов и как подтверждает штаб КБФ, с лайнера смогли снять лишь 1740 человек. Но ведь с Ханко на турбоэлектроход, по разным данным, погрузили около 6000 человек. Не считая убитых, в трюмах осталось более 2500 раненых и здоровых защитников Ханко. Куда же делись остальные?

Около 50 моряков торгового флота по приказу капитана лайнера Степанова и с разрешения вице-адмирала Дрозда к 05.00 утра подготовили спасательную шлюпку.

Капитан Степанов отдал свой браунинг подшкиперу Д.Есину.

— Передай властям. Я не могу оставить бойцов. Буду с ними до конца. Старшим на шлюпке назначаю второго помощника Примака. Я вручил ему все документы.

Турбинист машинной команды «И.Сталин» Петр Макарович Береговой:

— Из машины, где я находился, на верхнюю палубу было не выйти. Все проходы забиты людьми. Выбрался я

¹ После плена Галактионов исчез, по слухам, был репрессирован.

по скоб-трапу, проложенному внутри дымовой трубы, открыл дверцу и прыгнул на радиорубку. Протиснувшись к борту, увидел стоявших рядом командира судна Евдокимова и капитана Степанова. Капитан Степанов сам травил тали, спускал первую шлюпку. По аварийной тревоге я был расписан на первой щлюпке и сказал об этом капитану. Степанов промолчал. Шлюпка, раскачиваясь, уже висела внизу, и я, не раздумывая, прыгнул в нее. Позади раздались крики, выстрелы, кто-то упал в воду. Шлюпка отошла от борта.

Позже нас подобрали и доставили в Кронштадт корабли КБФ.

Военные корабли отошли от «И.Сталина». На разбитом лайнере стараниями механиков по-прежнему неустанно работали помпы, выкачивая воду из разбитых отсеков.На рассвете противник снова обстрелял лайнер, но быстро прекратил огонь.

Во время обстрела кто-то на верхней надстройке выбросил белую простыню, но его тут же застрелили.

Не дождавшись помощи, командир лайнера, капитан 1-го ранга Евдокимов и капитан Степанов собрали в кают-компании всех командиров подразделений, находившихся на судне, — около двадцати человек.

Командир артиллерийской батареи Николай Прокофьевич Титов:

— На совещании, кроме других командиров, присутствовал и комендант судна капитан-лейтенант Галактионов.

Обсуждали два вопроса:

1. Открыть кингстоны и вместе с 2500 оставшимися в живых бойцами пойти на дно.

2. Всем покинуть судно и вплавь добираться до берега, а это 8—10 километров.

Учитывая, что в ледяной воде не только раненые, но даже здоровые не выдержат более 15—20 минут, второй вариант посчитали равноценным первому.

Я, как самый молодой, неопытный в жизни, патриотически воспитанный в училище, взял слово:

— Балтийцы не сдаются, — заявил я.

— Конкретнее, — сказал Евдокимов.

— Открыть кингстоны и пойти всем на дно, — уточнил я.

Воцарилась тишина, после чего взял слово командир судна Евдокимов.

— В том, что с нами случилось, никто не виноват. Мы не одни, у нас на судне люди, и решать за них нельзя. Вы — пассажиры, и я как командир один буду отвечать по морским законам перед правительством за ваши жизни. Что предлагает товарищ Титов —не лучший способ. Считаю, нужно браться за дело. Убитых на палубе предать по морскому обычаю морю. Раненым оказать помощь, обогреть, напоить горячим. Все, что есть плавучее, связать в плоты. Может, кто-

нибудь ночью доберется к партизанам.

Степанов с Евдокимовым согласился.

М.И.Войташевский:

— ... Вскоре дрейфующий лайнер пригнало на мелкое место. Судно еще больше потеряло остойчивость. Под ударами волн оно ползло по мели, за-валиваясь то на один, то на другой борт. Чтобы не опрокинуться, мы непрерывно переходили с борта на борт и перетаскивали с собой тяжелые ящики со снарядами.

К утру все выбились из сил. Пронизывал колючий морозный ветер. Шторм усилился. Неожиданно сползавший с мели лайнер опасно накренился. Оставшиеся ящики полетели за борт. Выравнивая крен, все, кто мог двигаться, перебрались на противопо* ложный борт, но крен не уменьшился. Тогда решили сбросить за борт тяжелый резервный якорь. За якорь брались и тащили кто как мог. Лишь с рассветом удалось столкнуть его в воду, То ли судно само сошло с мели, то ли якорь помог, крен уменьшился.

По-прежнему стонали раненые, Большинство ждали, верили, надеялись: «братишки не бросят, выручат».

На Гогланде и в самом деле не забыли ни о лайнере, ни о его пассажирах, но скорее всего по причине, указанной в статье В.Н.Смирнова «Торпеда для «И.Сталина». Ведь лайнер носил имя великого вождя. Если судно с людьми погибнет, никто из высшего эшелона власти не упрекнет моряков, но если немцы захватят лайнер и возьмут в плен 2500 воинов, беды не миновать. Страх наказания, вероятно, был главным арбитром. Вопрос решался просто: что важнее - надпись имени вождя на судне или жизнь 2500 своих солдат и офицеров? Перевесила — надпись.

Капитан 1-го ранга в отставке, Герой Советского Союза Абрам Григорьевич Свердлов:

— В 1941 году в звании старшего лейтенанта я был командиром звена больших деревянных торпедных катеров Д-3 под номерами 12 и 22. После приемки с завода еще двух катеров-32-го и 42-го — меня назначили командиром 1-го отряда 2-го дивизиона бригады торпедных катеров.

Эвакуация базы Ханко закончилась 2 декабря 1941 года. Командующий базой генерал-майор С.И.Кабанов и его штаб на катерах 12-м, 22-м и 42-м уходили последними.

Штормовой ветер в 7 баллов и снежные заряды затрудняли движение катеров к Гогланду. Когда проходили район Порккала-Ууд, наблюдали взрывы мин в месте нахождения конвоя.

С рассветом 5 декабря командир охраны водного района Гоглацда

30