Вокруг света 1991-08, страница 49

сумм денег, с помощью которых подкупала кабинеты и ставила зависимые от нее правительства.

Был ясный летний день. Индийское солнце клонилось к закату, и длинные тени мачт дробились в ленивых волнах прибоя. Пондишери, первоначально французская колония, в 1773 году была отобрана у французов англичанами, укрепления срыли, а вместе с ними постарались стереть и всякую иную память о французах.

Гавань в этот день была полна судов. Их пригнал господствующий в это время года муссон. Здесь были суда всех наций, кроме французских: торговым судам этой нации вход сюда был осложнен, военным же кораблям бросать здесь якоря даже и не стоило пытаться.

Чуть мористее всех других судов стоял небольшой бриг. Это был «янки» нового американского типа постройки — острый, с удлиненной носовой частью, узкогрудый, с грациозным стройным корпусом. Такие суда легко могли развивать скорость до семнадцати узлов и заслуженно считались великолепными ходоками для прибрежных плаваний, но были недостаточно остойчивы в открытом океане. Капитан брига был еще молод, не старше тридцати лет. Пришел он с грузом вина и виски, которые намерен был обменять на опиум и индиго. Однако товаров своих он пока никому не предлагал.

Неподалеку от брига стоял англичанин — большое трехмачтовое купеческое судно. Хозяин его совершил здесь отменную торговую операцию и собирался утром сняться с якоря. Сегодняшним же вечером он устраивал для своих торговых партнеров прощальный праздник, на который были приглашены и капитаны соседних судов. Когда наступил вечер, англичанин выпустил несколько ракет — сигнал, по которому приглашенные покидали свои суда, чтобы отправиться к нему в гости. Среди прочих явился американец. Подгребли и гости с берега вместе с женами и дочерьми.

Музыканты были уже на борту. Над волнами разносились бравурные мелодии. Бак очистили для танцев, а на юте поставили длинный обеденный стол и рядом — буфет, в котором желающие могли освежиться.

За столом царило веселье. Тост следовал за тостом. Говорили, однако, и о серьезном — о знаменитых каперских кораблях.

— Да ну вас с вашими каперами и приватирами! — ударил кулаком по столу один из капитанов. — Все они ничего не стоят против «Сокола экватора». Кто из вас его видел? — никто не ответил, и капитан продолжил: — Итак, я — единственный, кто повстречался с ним.

— Встречались? В самом деле? — закричали вокруг. — Расскажите, капитан! Как он выглядел?

— Это было два года назад. Мы угодили в шторм, каких я до той поры еще не видывал. Небо висело над самой водой, и волны доставали до туч. И вдруг в блеске молнии мы увидели корабль, бушприт которого целился прямехонько в наш борт. Это был двухмачтовый корабль, примерно такой, что называют бригантиной. Разумеется, я испугался столкновения и приказал рулевому отвернуть на полрумба. Чужак проскочил мимо, да так близко, что я успел крикнуть ему: «Эй, вы там! Что за судно?» На палубе у него не было ни души. Один-единственный парень, взобравшийся по вантам, махнул нам рукой с левого борта. Трубы ему не потребовалось: он приложил ладонь ко рту и, перекрывая рев шторма, прокричал нам: «Сокол экватора», капитан Сюр-куф! А ну-ка всыпьте им разок, ребята! Огонь!» И тут я увидел на его мачте французский флаг. Открылось шесть пушечных портов, в наш корпус угодило несколько ядер, и француз растворился, как призрак, в штормовой мгле. Ну а мы заделали дыры и пошли себе дальше. Но каков парень! Шторм, буря — все ему нипочем. Еще и порезвился с нами. Пошутил, так сказать. А когда бы в хорошую погоду да не в шутку, а всерьез — как оно могло обернуться?

— Да-а...— протянул один из слушателей. — Что и говорить, отпетый малый. Адмирал Сеймур сказал о нем: «Его годовая рента —триста шестьдесят пять захваченных судов», — и это не преувеличение. На своем двухмачтовике он нападает на куда большие суда и, говорят, даже на военные корабли первого ранга.

— Ну, ко мне-то он не сунется! — воскликнул хозяин праздника. — Я его так отделаю, что он своих не узнает. Не будь я Джеймс Сарэлд!

— Не слишком-то заноситесь, — предостерег его кто-то. — Вы знаете способ атаки этого Сюркуфа?

— А в чем дело?

— Это не обычный морской разбойник. Он честно показывает свой флаг и сближается с вами без единого выстрела. Сойдясь борт о борт, он перепрыгивает с двумя десятками парней к вам на палубу. Вздумай вы сопротивляться, он пускает в ход оружие, но сдайся вы ему — и он не причинит вам никакого'вреда. Он отведет ваше судно в гавань ближайшей французской колонии, где и конфискует его от имени Франции. Вы получите подорожную и деньги, чтобы добраться до дому.

— С двадцатью людьми? Ха!

— Не смейтесь, капитан Сарэлд! У мыса Амбр он с двадцатью парнями взял на абордаж судно Ост-Индской компании с двадцатью шестью пушками тяжелого калибра и с экипажем в две сотни хорошо вооруженных людей. Не хотел бы я с ним повстречаться!

— А вот я прямо-таки жажду этого! — не сдавался Сарэлд.

— Сплюньте, не произносите вслух свое желание... Не ровен час, оно и впрямь сбудется!—очень серьезно сказал молчавший до той поры американец. — С Сюркуфом шутки плохи.

— О-о-о, вам на вашей скорлупке он, может, и страшен, — ответил Сарэлд. — А я, бьюсь об заклад, отстегал бы его как миленького девятихвостой «кошкой».

Янки рассмеялся и, покачав головой, возразил:

— Кошка, она ведь животное своенравное — в чьи руки еще попадет... Да к тому же есть средства куда более действенные, чем «кошка». Что же касается моей скорлупки, то она заслуживает куда большего респекта, чем ваш трехмач-товик.

— Это что, оскорбление?

— Гостеприимство положено чтить. Я вовсе не хотел вас обидеть, и в доказательство того, что я действительно могу гордиться своей ореховой скорлупкой, мне хотелось бы показать вам один маневр, повторить который вряд ли кому из вас удастся.

Он подошел к подветренному релингу, сложил рупором ладони, поднес их ко рту и крикнул в направлении своего брига, стоявшего в сотне саженей:

— Эй, Эрвийяр!

— Есть!— ответили оттуда через переговорную трубу.

— Поднять якорь!

— Есть, сэр!

— Ну и голосище — труба иерихонская... —заметил тот, что рассказывал о встрече с «Соколом экватора». — Капитан, да вы могли бы потягаться и с самим Сюркуфом, всадившим в меня шесть ядер!

Все общество в крайнем возбуждении ожидало, что будет дальше. Гости поднялись со своих мест и сгрудились на подветренном борту. Бриг тем временем поднял якорь и распустил паруса.

— Дамы и господа, — крикнул янки, — могу ли я попросить вас последовать за мной на ахтердек? Оттуда я лучше смогу объяснить вам свой маневр.

Все поднялись вслед за американцем на приподнятый над палубой ахтердек. Между бушпритом и бизанью остались только музыканты да несколько матросов, обслуживающих гостей. Остальная команда находилась в нижних помещениях, услаждаясь выставленным ей по случаю праздника грогом.

— Смотрите, — сказал янки, —как мой бриг повинуется парусу. Бесподобное судно! От такого парусника не отказался бы и сам Сюркуф. Кстати, тут, кажется, кто-то не поверил, что он с двадцатью парнями захватил корабль с двумя сотнями экипажа и двадцатью шестью пушками... Что, по-вашему, труднее, джентльмены, захватить такой корабль или взять на абордаж трехмачтовик в полной судов гавани?

— Ну уж это последнее и вовсе немыслимо! — ответил ему старый моряк, не менее полувека бороздивший все моря и океаны.

— В самом деле, капитан? А я вас уверяю, что есть люди, способные и на такую проделку не хуже Сюркуфа.

— С двумя десятками людей?

47