Вокруг света 1992-11, страница 16

культурном заповеднике на острове Хортица. Они взялись восстановить казацкое судно-«чайку». О его внешнем виде упоминал в своем труде д'Асколи: «Эти «чайки» длинноваты, наподобие фрегатов, вмещают 50 человек, идут на веслах и под парусом. Дабы они могли выдержать жестокие бури, их обвязывают вокруг бортов соломой». Есть краткие сведения и у других давних авторов. Но наиболее полное и подробное описание «чайки» с приложением ее чертежа оставил французский инженер Гийом Боплан, который в XVII веке состоял на польской службе и занимался строительством крепостей на Украине. Он писал, что «казаки строят челны длиною в 60, шириною от 10 до 12, а глубиною в 12 футов*. Челны сии без киля, дно их состоит из выдолбленного бревна ивового или липового, длиною около 45 футов; оно обшивается с боков на 12 футов в вышину досками, которые имеют длину от 10 до 12, а в ширину 1 фут и приколачиваются одна к другой так точно, как при постройке речных судов... Длина его постепенно увеличивается кверху: это яснее видно из приложенного рисунка. На оном можно заметить толстые канаты из камыша, которые обвиты лыками или боярышником и, как связанные бочонки, обхватывают челн от кормы до носа... Челны казацкие, имея с каждой стороны по 10—15 весел, плывут на греблях скорее турецких галер... Открывают же неприятельский корабль или галеру прежде, нежели турки заметят их челны, возвышающиеся над морской поверхностью не более 2,5 фута».

Проведя расчеты по этому описанию, ребята из творческой группы убедились, что Боплан допустил ошибку, указав высоту —12 футов, то есть около 3,6 метра. Сравнительные исследования показали, что при такой высоте судно должно значительно уступать в мореходности той же, скажем, славянской ладье или гребной лодке викингов. А ведь «чайки», по свидетельству многих авторов, были чрезвычайно быстроходны и мане-вренны. Российский адмирал Корнелий Крюйс указывал, что «чайки» не только татар, но и турок скоро нагоняют». Описавший суда допетровской России профессор Казанского университета Н.П.Загоскин оценил и скоростные качества «чаек»: «Быстрота хода казачьих лодок усматривается из того, что при благоприятных условиях они достигали Малой Азии суток через двое-трое по выходе из устья Днепра».

После дополнительных расчетов и сравнительных исследований была определена оптимальная высота «чайки» — 1,3 метра. Во всем остальном размеры судна соответствовали боплановскому описанию. Именно такая мелкосидящая в воде лодка могла быстро передвигаться, маневрировать, к тому же была достаточно вместительна. Вот на таком судне ребята, многие из которых к тому времени побывали в сложных походах, и собрались пройти по водным маршрутам казаков-мореплавателей, посетить

* Ф у т - 0,3048 метра.

порты Румынии, Болгарии, Турции. Предложили и мне принять участие в экспедиции. Я согласился, тем более что это соответствовало моим походным планам. Они во многом тоже были связаны с казачеством.

Но пока экспедиция готовилась, я решил сам пройти на легком суденышке от берегов острова Хортица, где, как считают, располагалась одна из первых Запорожских Сечей, до дунайского Вилкова, в окрестностях которого была основана последняя Задунайская Сечь. Собственно, мое плавание могло оказаться репетицией будущей экспедиции, а в чем-то даже и дополнить ее. Ребята согласились со мной и, как водится, пожелали семи футов под килем. Я поблагодарил за напутствие, но не удержался и отшутился, что мне вполне хватит одного-двух...

Здесь, пожалуй, стоит чуть подробнее рассказать о конструкции моего суденышка. Многие современные плавательные средства, особенно те, которые предназначены для дальних переходов, оснащены оборудованием, производство которого часто и дорого, и вредно для природной среды. Уж не говорю про надсадно ревущие моторы, заглушающие и шелест волн, и крики чаек. А ведь наши предки (те же запорожские казаки), много времени проводившие в дороге, обходились без всего этого. Что они чувствовали во вреця длинных неторопливых переходов? О чем думали и какие разговоры вели под скрип уключин, при попутном ветре, на привалах? Какую еду готовили? Эти вопросы сразу же рождали другие: что можно взять из старого? Как сегодня использовать, где применить опыт и лодочных мастеров, и странствующего люда? Собственно, одна из целей плавания заключалась в том, чтобы доказать: для сохранения чистоты «божьих дорог» (так в старину называли реки) и их берегов, для более рационально организованного и духовно насыщенного отдыха водный транспорт наших предков (естественно, в чем-то усовершенствованный, модернизированный) часто более предпочтителен, чем современные стремительные суда.

Вероятно, многим доводилось сидеть за веслами гребной фанерной лодочки, которую обычно выдают напрокат под залог в парках и на базах отдыха. Вот такое судынешко я и взялся переоборудовать для дальнего путешествия по реке и морю. Сиденье посредине сразу же снял. В носу установил трехметровую мачту. Для этого в банке прорубил отверстие. Под него подставил обрезок железной трубы, которую укрепил внизу. В трубе просверлил отверстие и приварил гайку, через которую болт прижимает мачту. Конструкция проста и надежна. В кормовой части лодки при необходимости устанавливается тент. Через швы по краям прямоугольного куска брезента пропускается толстая проволока, потом она сгибается и ее концы вставляются в трубочки, укрепленные по бортам. Тоже все просто. Шкоты, руль, подвязки, зажимы, крючки, карманы, рундучки — с экипировкой намудрил я достаточно, пожалуй, ее подробное описание тема для специаль

ного журнала. Тут же, вероятно, еще следует упомянуть о тростниковой обвязке бортов, которую я скопировал с обшивки «чаек».

Несколько слов о названии судна. Хоре — древнеславянское божество, связанное с культом Солнца. Некоторые исследователи предполагают, что с его именем связано название самого большого в русле Днепра острова Хортица. Когда-то он был форпостом казачества, от его берегов начинались все мои водные маршруты, и всегда рядом, отражаясь в днепровских плесах, было светило, лучи которого указывали дорогу и древнеславянским ладьям, и запорожским «чайкам». «Хоре» — так я, не задумываясь, окрестил судно.

...В воспоминаниях о тех счастливых июльских днях сохранились прежде всего те детали плавания, которые связаны с путями-дорогами моих далеких предков. Ветер надувал паруса их стремительных «чаек». Тот же ветер был всегда с нами. Под попутным верховым ветром (на море его еще называют «горишным») мы с братом прошли почти всю Каховку, за один день проскочили от Одессы до Каролины-Бугаз, пронеслись последние мили перед Дунайским гирлом. Прост и даже неказист был наш парус с виду, с иронией на него взирали капитаны яхт, однако он исправно работал под попутным ветром, уверенно гнал суденышко мимо зеленых берегов.

Казакам нередко приходилось, спасаясь от неприятеля, перетаскивать свои суда по суше. Они, собственно, и строили «чайки» так, чтобы в любой момент их можно было разгрузить и провести по мелководным речушкам и протокам или даже воспользоваться береговыми волоками. У запорожцев также был большой опыт преодоления днепровских порогов. Их остатки ныне торчат из воды вблизи острова Хортица. Одна из скал, кстати, называется Охи-Вздохи. Местные краеведы объясняют гостям: речные путешественники ахали и охали, приближаясь к грозным порогам, а когда преодолевали их, облегченно вздыхали. Вот что писал о плавании через порожистый участок польский посол Эрих Лясота: «Плавание через пороги чрезвычайно опасно, особенно во время низкой воды; люди должны в опасных местах выходить, и одни удерживают судно длинными канатами, другие опускаются в воду, подымают судно над острыми камнями и осторожно спускают его в воду. При этом те, которые удерживают барку канатами, должны все внимание обращать на стоящих в воде и только по их команде натягивать и опускать веревку, чтобы судно не натолкнулось на камень, ибо в таком случае оно немедленно погибнет».

В заливе за Никополем нашему «Хорсу» немедленная погибель не угрожала, однако ситуация была довольно серьезной. Ветер вдруг заиграл по кругу, а потом, будто отвесил пощечину, ударил с юго-востока. Мы не успели подвернуть к спасительным камышовым затонам, где при любом шторме тихо, как нас прибило к обрывистому берегу. Какое-то время