Вокруг света 1992-12, страница 35
ней периферией Египта, здесь нет архитектурных памятников такого масштаба, как, скажем, в Каире, Луксоре или Асуане. И все же каждая эпоха в жизни страны представлена интереснейшими монументами. Со времен фараонов лучше других сохранился храм богини Хибис на окраине Харги. Он был построен в VI веке до нашей эры, а потом его переделывали персы, греки и римляне. Время и люди О^ *Ь^ сильно повредили храм, но вот что по- /> Ме^ 7 разительно: на его стенах до сих пор не q ^fo ^ поблекли краски барельефов. а ^ Неподалеку от храма Хибис "ъ ^ ■ следы уже другой эпохи, раннехрй^е^ стианской. По склону холма Багават раскинулось обширное кладбище. В самом начале новой эры, когда христианство еще не стало в Египте официальной религией, его последователи скрывались в оазисах от преследований иноверцев. В Багавате 263 надгробных сооружения из кирпича-сырца — склепов и часовен. Они возведены в III — VII веках. С хранителем кладбища, Османом, добротно экипированным от палящего солнца — тюрбан, шарф, темные очки,—идем осматривать его владения. Утопая по щиколотки в горячем песке, минуем причудливые сооружения с арками, колоннами, круглыми куполами. Возле одного из них Осман останавливается. Достает из кармана ключ, открывает замок, осторожно распахивает деревянную дверь. Мы входим то ли в часовню, то ли в склеп с круглой крышей. Его глиняные стены побелены, а на них нанесены фрески на библейские темы. Рисунки примитивны, будто созданы рукой ребенка. Я хватаюсь за фотоаппарат, но Осман делает характерное движение рукой,— «нельзя». — Фотографировать со вспышкой запрещено,— поясняет он.— Это вредно для рисунков. Я со вздохом убираю фотоаппарат. В полутемном, без окон, помещении снимать с обычной пленкой можно только со вспышкой. Как жаль! Ведь эти фрески — самые древние росписи такого рода в Египте, а может, и во всем мире. Выходим наружу и двигаемся дальше, к другой стороне холма. Чем ниже спускаемся, тем примитивнее сооружения. Стоп. Осман опять лезет в карман. Открывает другой склеп. На песчаном полу лежат две мумии. Одна — взрослого человека, другая — ребенка. Древняя традиция мумифицировать тела умерших пережила фараонов. Мумии, как и фрески, прекрасно сохранились благодаря чрезвычайно сухому, теплому и ровному климату. — Здесь тоже нельзя фотографировать? — спрашиваю Османа. Он отрицательно качает головой. Мы прощаемся с хранителем Бага-вата и возвращаемся в гостиницу. После обеда нам ехать дальше, на юг. ПАРИЖ БЕЗ МОНМАРТРА — Добро пожаловать в Париж! — Средневековая глиняная мечеть в Аль-. Касре. улыбаясь, приветствует нас мужчина средних лет в длинной белой рубахе-галабее. — Монмартра у нас нет, но зато есть своя Эйфелева башня. — Жестом руки он показывает на вышку телевизионного ретранслятора.— Есть и поля, правда, не Елисейские, а обычные. Мы находимся в селе Париж, самом южном населенном пункте оазиса Харга. Название свое это местечко получило отнюдь не в честь французской столицы. Оно значительно старше. Здесь, возле источника, в VI веке до нашей эры разбил свой лагерь один из полководцев персидского царя Да-рия I — Парис. Поход этот закончился для персов плачевно: вся их армия бесследно сгинула в зыбучих песках между оазисами. А название осталось. Встречавший нас мужчина оказался мэром Парижа. Зовут его Аббас Адиль. По профессии Адиль — агроном, функции мэра выполняет в свободное от основной работы время. Поначалу Аббас Адиль немного смущался. Оказалось, он впервые видит людей из России. Но контакт установился быстро. Мы прошлись по селу. Посмотрели добротные беленые дома. Зашли в школу, потом в больницу. Для отдаленного села они выглядели совсем неплохо. Потом Адиль повел нас домой. На стол накрывал сынишка-подросток. Угощение — вполне традиционное для деревенского египетского дома. Сваренные вкрутую яйца. («Только что из-под курицы»,— заметил хозяин.) Солоноватый овечий сыр. Молоко — я так и не понял, чье, если коровье, то разбавленное. Серые лепешки. Патока. Чай. Никаких там мяса или рыбы. Разговор за ужином, казалось, ни- 3 «Вокруг света» Nq 12 33 |
