Вокруг света 1993-01, страница 44

твы в метро. Ситуация была в общем весьма схожей, и я, сочтя необходимым как-то на нее отреагировать, профланировал в сторону, куда направились потенциальные преступники. Приблизившись почти одновременно с ними к женщине (оказавшейся молоденькой негритянкой), я с вялым достоинством встал возле нее. Ребятки и впрямь были настроены агрессивно, но нас — и ее, и меня — спас, по всей видимости, мой внешний вид. Кол-гейтский профессор из Москвы был одет, как оказалось, в униформу нью-йоркской шпаны: серая куртка, серые видавшие виды штаны, черные ботинки и что особенно важно — черная шапочка. Внушительный вид, в общем. Да и ростом господь не обидел. Противостояние продолжалось минуты три — поезда в этом Нью-Йорке ходят по вечерам чертовски редко. Парни в упор нас рассматривали. Но вот, к великому счастью, на платформу сошли вниз с улицы парочка и еще какой-то симпатичный бледнолицый интеллигент. Негритята мои сникли, а тут как раз и поезд подошел.

Так состоялось второе мое соприкосновение (косвенное) со здешней криминогенной обстановкой. Первое было гораздо короче и смешнее. Иду вечером по улице Лексингтон. Не спеша иду, витрины разглядываю (есть у нас, москвичей, такая слабость), а впереди молодая дама дви

жется. Один раз она оглянулась и весьма неодобрительно на меня посмотрела, другой раз, а на третий просто сняла сумочку с плеча, зажала ее в руке и — полный вперед подальше от меня. Оно и понятно — вид мой доверия явно не внушал.

Но это страшный Нью-Йорк.

Зато в Хамильтоне... В Хамиль-тоне — полное раздолье. Не страшно выходить на улицу даже после самого дикого фильма ужасов. Выйдешь из дому, чтобы прогуляться перед сном. Звезды горят, на холме подсвеченная макушка университетской церкви. Тишина. Только гудит где-то в небе маленький самолетик — убаюкивает тебя. Подышишь чистым, почти горным воздухом. Воздухом такой чистоты я дышал только однажды, в Сахаре, километров этак за тысячу от цивилизованного морского побережья. Пронесется мимо студент на машине, осветит тебя фарами, и опять тишь да гладь.

Спать в Хамильтоне ложатся рано. Уже часов в десять освещенные окна домов редкость. Зато на улицах яркие фонари. Кому они светят? У многих американцев нет привычки зашторивать окна. И любопытный прохожий может невзначай подглядеть чужую жизнь. Впрочем, прохожих здесь нет. Есть только проезжие, катящие по делам в своих машинах, так что подглядывать в окна некому.

Старожилы говорят, что в Хамильтоне уныло. Что это скучная провинция, в которой хорошо жить под старость. Наверно. Спорить не стану. Но обаяние в этой ухоженной ласковой американской глубинке есть. Этот американский городишко в шести часах быстрой езды от самого Нью-Йорка привораживает улыбками своих жителей, чистыми выхоленными улицами, окруженными деревьями домами и, наконец, веселыми белками с серебристыми торчащими вверх хвостиками. Здесь принято улыбаться: в маленьком городе забот всегда меньше, чем в большом.

После поездки в Нью-Йорк знакомые задавали один и тот же вопрос: где мне понравилось больше? И я честно отвечал, что в Хамильтоне, потому что устал от больших городов, устал от бестолковой Москвы, а Нью-Йорк при всем своем богатстве и разнообразии сильно ее напоминает.

Надо сказать, что и у меня был свой «фирменный вопрос». Звучал он примерно так: «Хамильтон — это Америка. (Пауза.) А Нью-Йорк что, Америка?»

Несмотря на все разнообразие ответов. все они в конечном счете сводились к одному. «Хамильтон — это еще не Америка». «Нью-Йорк — это уже не Америка». И далее выяснялось, что Техас — это пародия на Америку, и вообще там живут техасцы, которые лю-

42