Вокруг света 1993-12, страница 60

нарушаемая редкими, как бы случайными ударами в стены. Стрелки обоих ваттметров показывали все то же значение. Трувер оказался прав. Алике покорилась. Она полностью сосредоточилась на электричестве. КПД приближался к ста процентам. «Молодчина, Алике»,— проговорил я следом за профессором, только с горечью и досадой в голосе. И смирилась она, похоже, совершенно добровольно: взглянув на экран, я заметил улыбку на ее лице.

— Это только начало,— пояснил Трувер — То ли еще будет!

Он снял телефонную трубку и велел Марте проводить Марка в отведенную ему палату. Доктор, очевидно, что-то возразила в ответ, потому как Трувер тут же насупился.

— Делайте, что говорят,— властным тоном отрезал он.

И немного погодя на одном из экранов я увидел, что

Марта повела Марка на последний этаж корпуса М. Потом, как и в случае с Алике, дала ему последние наставления и ушла. Мальчик замер возле решетки в том же положении, что и Алике, и устремил взгляд на свою подругу. Лицо его тоже лучилось улыбкой — сейчас я разглядел это довольно четко.

Но и на сей раз, уже после включения Марка в цепь, как и в случае с Алике, ничего необычного не произошло, только ненадолго замигал свет и стрелки обоих ваттметров, вздрогнув, медленно-медленно отклонились к более высокой отметке. Единственно, что меня поразило, так это тишина, воцарившаяся в обоих корпусах. А Трувер между тем удовлетворенно кивал головой.

— Он тоже сосредоточился на электричестве,— ликующе заметил профессор. — Молодец, Марк! Умница, Алике! Ты только погляди, только послушай, как они действуют на остальных.

Вслед за тем беспорядочный стук, повторившись раза три или четыре через долгие промежутки времени, вдруг разом прекратился, и теперь в сердце психоэнергетической станции наступила полная тишина. Ни стона, ни вздоха. Мальчики и девочки последовали примеру Марка и Алике. И все как один замерли у решеток, обратив взоры друг на друга.

— Они все сосредоточились на электричестве,— снова пояснил Трувер — И мощность растет. Но это только начало — я жду гораздо большего.

Стрелки ваттметров перемещались не так быстро, как отмерявшие минуты и часы. И я, сгоравший от нетерпения увидеть некое грандиозное, впечатляющее зрелище, вместе с тем страшился его и испытывал все большее чувство разочарования и досады.

— Это всего лишь раскрутка, со временем тут такое будет...— я все рассчитал. Терпение, дружище, терпение!

Прождав примерно с час, я обнаружил, что стрелки обоих ваттметров поднялись на два-три мегаватта, однако двигались они так медленно, что постоянно следить за их ходом было нелегко. В конце концов, устав ждать, я вышел из пункта управления и отправился прогуляться в парк. А через час снова вернулся. Сейчас стрелки приборов показывали мощность порядка двадцати пяти мегаватт.

Так, в томительном ожидании, я провел всю вторую половину дня: заглянув ненадолго в пункт управления, я равнодушно смотрел на показания приборов и снова выходил наружу, тут же растворяясь в густом тумане, который и не думал рассеиваться. Когда наступила ночь, я в последний раз зашел в ПУ. И как раз в это время события начали развиваться значительно быстрее.

II

— Мощность растет прямо на глазах! — воскликнул Трувер, увидев меня.

Он не покидал свой пост с самого начала эксперимента. Причину его восторга понять было нетрудно. Ваттметры показывали пятьдесят мегаватт.

— Слышишь — пятьдесят! Я думал, это потолок, хотя

и не был уверен. И есть все основания полагать, что это еще не конец.

В самом деле, до конца было еще далеко. Стрелки неумолимо ползли вверх — теперь это можно было заметить без особого труда. Почувствовав, что скоро должно случиться нечто необычайное, я решил остаться в ПУ. Бросив взгляд на большой экран, на котором, когда освещение сделалось ярче, Алике и Марк показались сразу оба, я отчетливо разглядел, что теперь их лица не просто улыбались, а лучились торжествующей радостью. Они явно что-то задумали, однако, прежде чем приступить к осуществлению задуманного, им понадобилось какое-то время, чтобы зрительно и мысленно настроиться в нужный резонаце.

И еще я заметил, что тысячи рук, просунутых сквозь решетки, больше не извивались в тревоге, как прежде, а застыли, словно в мольбе и надежде. И вместо предчувствия у меня вдруг появилась твердая уверенность, что в сердце этого огромного психоэнергетического организма зарождается какая-то невероятная, непостижимая сила.

— Неслыханно! — возликовал Трувер.— Пятьдесят пять мегаватт. О таком я и не мечтал.

Мы оба не могли оторвать глаз от стрелок чудовищных ваттметров, продолжавших подниматься все выше и выше и с каждой секундой все быстрее и быстрее. Вот они достигли отметки шестьдесят и, похоже, намеревались ползти дальше. От радости Трувер даже вскрикнул, издав звук, похожий на кудахтанье.

В то же время заметно изменился и световой цикл. Теперь он развивался с невероятной скоростью, а сам свет сделался настолько ярким, что уже буквально слепил глаза. Пока все шло, как и неделю назад.

С той лишь разницей, причем весьма существенной,— _л и Трувер не преминул обратить на это мое внимание,— что сейчас не было страшной какофонии — грохота, взрывов, громовых раскатов. В обоих корпусах по-прежнему стояла непонятная тишина. И единственным признаком, что там, внутри, находились живые души, было непрерывное нарастание мощности электрической энергии. А человек, управлявший этим таинством, сидел как на иголках, взлохмаченный, в рубашке с расстегнутым воротом, и чуть ли не трясся в приступе безудержного восторга. Он то лихорадочно давил на кнопки, то в неистовом упоении потирал руки.

— Семьдесят мегаватт! — проорал он — Алике и Марк просто чудо. Ведут себя — лучше не придумаешь. Они сдержали слово — вся их энергия сосредоточена только на электричестве, исключительно на нем одном.

И вдруг царившую в корпусах тишину, будто в подтверждение его слов, нарушил странный гул, докатившийся эхом и до нас. Поначалу я решил, что мне просто послышалось. Но нет, ошибиться я не мог. Окинув взглядом экраны, я увидел, как губы тысячи маленьких обитателей психушки одновременно, словно по команде, зашевелились и дети принялись скандировать магическое слово «Э-ЛЕК-ТРИ-ЧЕС-ТВО» — сначала тихо и нараспев, как рефрен церковного гимна, а потом громко и резко, чеканя каждый слог и издавая при этом звук, похожий на знакомый мне скрежет громкоговорителей, так поразивший меня в изоляторе.

Я посмотрел на Трувера. Профессор немного угомонился. Его восторг теперь выражался иначе. Он сидел словно зачарованный, его губы, безмолвно шевелясь, повторили следом за детскими устами заветное заклинание, лицо озарилось блаженной улыбкой, а голова склонялась то влево, то вправо — в такт припеву.

— Какая великолепная слаженность! — пробормотал он.— Они все думают об одном и том же. Это Алике с Марком их настроили. Молодцы, мальчики! Умницы, девочки!

В это мгновение мне даже показалось, что на глазах профессора выступили слезы умиления.

Однако немного спустя хор стих, и корпуса снова погрузились в тишину.

58