Вокруг света 1994-04, страница 17

или взгляд

ИЗ ВИЗАНТИЙСКОГО ХРАМА НА МОНЕМВАСИЮ

кожей и нутром, когда мы вступили на мощенные камнем улочки.

Я был так поглощен своими ощущениями, что не могу точно припомнить, какие ворота прошел первыми: то ли ворота арки, прорезанной в толстенной стене каменной кладки с полуразвалившейся башней наверху, то ли деревянные ворота в стене, сложенной из крупных блоков песчаника. Лишь отчетливо вижу перед собой толстые железные полосы и засовы на дереве ворот, старое железо, все в язвах от ржавчины и соли морских ветров.

Сколько же столетий отшумело над этим городом! На этой скале археологи раскопали стоянку древнего человека; по свидетельству летописей, кто только здесь не вил свое гнездо: и готы, и эллины, и византийцы, и рыцари-крестоносцы, и венецианские купцы, и турки, и, конечно, греки...

Было такое раннее негромкое утро, что все окружающее: домики, цветущие кустарники, еще закрытые магазинчики — воспринималось совершенно нереально, будто мы передвигались по заколдованному городу, оставленному жителями. Единственно, мне все время бросалось в глаза, что новые улочки, лезущие вверх по склону. и свежепокрашенные домики вырастают из прежней жизни, из старого города. Многие фундаменты явно собирались из камня древних построек, а кирпич в стенах был старым, закаленным...

И поэтому я начну свои рассказ с описания старого города.

Мы карабкались с батюшкой, как козы (пусть отец Августин простит меня по старой дружбе за такое сравнение) по горной тропе, она тоже была когда-то улицей, вверх по крутому склону. Колючие, жесткие ветки кустарников-фригане, стелящихся чуть ли не по земле и образовавших целые заросли, цеплялись за одежду, в кроссовки сыпался песок и мелкие камешки, но мы упорно лезли вперед. Я, бывший альпинист, еле успевал за архимандритом Августином, заядлым туристом и байдарочником, объехавшим полсвета.

Наконец мы выползаем к подножию древнего храма на самой вершине скалы, и я устраиваюсь передохнуть на небольшой площадке.

Возможно, здесь была когда-то площадь, так как по краям ее лежат мраморные колонны, лишь одна сохранилась и упрямо стоит — наперекор всем ветрам и невзгодам. На таких площадях собирался народ на публичные собрания, устраивались театральные представления и спортивные игры. Посредине — овальное углубление, нечто вроде водоема или колодца. Здесь женщины набирали воду и обменивались новостями. а вечерами собирались мужчины, чтобы коротать время в неторопливых беседах. Солнечные блики играют на розоватом мраморе колонн, тени скользят по заросшим травой плитам, где ступали сандалии гречанок и кипела непонятная для нас жизнь, наполненная веселыми и грустными событиями.

15