Вокруг света 1994-11, страница 53

Борис САВОСТИН,

ст. научный сотрудник морского отдела Центрального музея Великой Отечественной войны

Американец Мендель Петер -сон всю свою жизнь посвятил поиску останков затонувших кораблей, по которым он, будучи одним из пионеров подводной археологии, изучает историю мореплавания и кораблестроения — в рамках научно-исследовательской программы, вот уже более трех десятков лет финансируемой Американским национальным географическим обществом. За эти годы неутомимому археологу довелось участвовать во многих подводных экспедициях у побережья Флориды, Бермудских, Багамских и других островов, разбросанных, точно гирлянды, по всему Карибскому бассейну.

Подводная археология — это, разумеется, не только поиски бесценных сокровищ, и поныне покоящихся в трюмах легендарных испанских «золотых» галеонов. Результаты последних работ Петер сона, которые он проводил, вместе с группой американских ныряльщиков на месте гибели двух испанских галеонов, в очередной раз привлекли внимание историков и географов не только в Соединенных Штатах, но и в Европе, поскольку в ходе поисков были получены поистине уникальные свидетельства о колониальной деятельности Испании в Карибском бассейне в первой трети XVIII века.

Одна из таких трагедий случилась в 1724 году с двумя галеонами — «Святой девой Мариеи Гваделупской» и «Герцогом Толосским», которые в июле того же года вышли из испанского порта Ка-дис в Мексику — за золотом и серебром. Корабли шли по проторенному маршруту — через Атлантику на Кубу, и оттуда, через Мексиканскии залив, — в Веракрус. Им надлежало доставить туда новых поселенцев, различные предметы быта, сельскохозяйственные орудия, церковную утварь, оружие и, что самое главное, — ртуть, широко использовавшуюся в то время для добычи золота и серебра в мексиканских рудниках. В трюмах каждого галеона имелось по двести тонн этого ценнейшего груза — его должно было хватить для работы в рудниках по меньшей мере на год.

Добравшись без приключений до Пуэрто-Рико, корабли пополнили запасы продовольствия, воды и направились прямиком в Гавану. Однако в ночь на 24 августа сильный встречный ветер, перешедший в настоящий ураган, отбросил галеоны к северо-вос-точному побережью Эспаньолы (нынешнему Гаити), близ бухты Самана, — так что испанцам ничего не оставалось, как искать укрытия в этой бухте. Но, несмотря на невероятные усилия в борьбе со штормом, надежды на спасение у людей практически не было: громадные валы кидали «Гваделупу» и «Толосу» из стороны в сторону, точно скорлупки. Тяжелые корабельные пушки сорвало с креплений, и они катались по ходящим ходуном палубам, круша на своем пути все и вся, в том числе и крепкие борта...

Спустя время полузатопленная «Гваделупа» прочно села на мель неподалеку от берега бухты. Галеон, возможно, не перевернулся потому, что в его трюмах было полно бочонков со ртутью, сыгравших роль балласта и

обеспечивших кораблю неплохую остойчивость. Несмотря на сокрушительные удары волн, обшивка галеона выдержала — и большинству членов команды и пассажиров удалось более или менее благополучно добраться до берега.

Зато «Толосе» не повезло, хотя сначала она смогла-таки стать на якорь посреди бухты и продержаться на плаву одну ночь. Но уже на рассвете галеон постигла беда. Якорный канат, в конце концов, не выдержал, лопнул, и «Толосу» понесло прямо на гряду коралловых рифов. Галеон пропорол обшивку и в одночасье затонул — и люди оказались в воде. Лишь восьмерым из них чудом удалось спастись.

«Толоса», сев на мель, завалилась на один борт так, что из воды торчала только верхушка грот-мачты — на ней-то и нашли прибежище спасшиеся. Хотя до берега было рукой подать, никто из них тем не менее не решился пуститься к земле вплавь: воды бухты кишели акулами, кроме того, здесь было довольно сильное течение, направленное в открытое море.

Смельчаки продержались на мачте тридцать два дня, питаясь съестными припасами, которые всплывали на поверхность из трюмов разрушающегося на глазах корабля. Когда из Санто-Доминго, с противоположного юго-восточного берега Эспаньолы, наконец подоспели спасатели, из восьмерых несчастных они застали в живых семь человек...

Что касается оказавшихся на берегу моряков и пассажиров с «Гваделупы», некоторые из них попытались добраться до Кап-Антьена, небольшого городка, расположенного в 240 милях от места кораблекрушения. Однако до цели дошли не все — многие, вконец обессилев в пути, умерли от голода. Другие же, преодолев 200 изнурительных миль вдоль берега, добрались-таки до Санто-Доминго, где поведали о трагедии, постигшей галеоны, и попросили выслать в Саманскую бухту спасательную экспедицию...

Впоследствии испанцам так никогда и не удалось поднять драгоценную ртуть с «Гваделупы» и «Толосы», как, впрочем, и остальные, не менее ценные грузы, которые так и остались лежать в трюмах галеонов на дне Богом проклятой Саманской бухты.

С тех пор минуло более двух с половиной столетий. И вот в Саманской бухте объявились вооруженные современной техникой изыскатели — Мендель Петер-сон и его друг Трейси Боуден с группой подводников из «Карибской фирмы по подъему и исследованию затонувших кораблей». Они прибыли сюда, заручившись специальным разрешением правительства Доминиканском Республики, на борту поискового судна «Гиккори», которым как раз командовал капитан Трейси Боуден.

Первой была обнаружена «Гваделупа». Очистив корпус галеона от толстого слоя песка и ила, подводники проникли в верхние трюмы, где хранились железные части снаряжения будущего корабля, который предполагалось построить в Веракрусе. Но за два с лишним столетия железо под воздействием морской воды превратилось в литой панцирь, закрывав

ший, как броня, подступы к нижним трюмам, груженным ртутью. Однако, столкнувшись с первой неудачей, исследователи не впали в отчаяние: ведь то, что они раскопали в доступных местах на «Гваделупе», имело куда большую ценность для истории, нежели обыкновенная ртуть. Так, найденные предметы давали полное представление о жизни испанских колонистов XVIII века.

Огромную помощь искателям-подводникам оказал историк Джек Хас-кинс, хорошо знакомый с деятельностью средневековой Испании в Карибском бассейне. Сведения, почерпнутые им из архивов и реестровых списков, хранящихся в Севилье, помогли установить не только подлинную ценность находок, но и название самого галеона, которым, как сначала и предполагал Петерсон, действительно была «Святая дева Мария Гваделупская». Точно так же, благодаря тем же документам был опознан и второй галеон, «Герцог То-лосский», затонувший в семи с половиной милях от «Гваделупы».

После тщательного изучения отчетов, составленных со слов потерпевших кораблекрушение испанцев, Трейси направил «Гиккори» в наиболее вероятное место гибели «Толосы». Поисковое судно долго бороздило акваторию Саманской бухты в заданном месте, тщательно прощупывая морское дно с помощью высокочувствительного магнитометра. Долготерпение исследователей было вознаграждено лишь спустя год — когда прибор наконец засек крупную груду металла, которой оказались пушки «Толосы». Опыт и интуиция не подвели Петерсона и Трейси — вскоре были найдены и останки самого галеона.

Капитан Трейси осторожно провел «Гиккори» через рифы и бросил якорь в том месте, где, предположительно, затонула «Толоса». Предположительно — потому что в Саманской бухте, нередко случалось, гибли и другие старинные корабли. Стало быть, требовались существенные доказательства — например, та же ртуть.

В отличие от «Гваделупы» «Толоса» сохранилась гораздо лучше, как и лежавший в ее трюмах груз. К концу третьей недели грунто - очистительных работ Трейси, освобождавший обломки галеона от песка с помощью воздушного насоса, неожиданно наткнулся на маленький бочонок, с которого слетела крышка и тут же исчезла в трубе грун-тососа. Капитану «Гиккори» сразу все стало ясно. Ему и раньше случалось видеть точно такие же бочонки, только на старинных гравюрах: испанцы обычно хранили в них ртуть, предварительно упакованную в кожаные мешочки. Очистив бочонок от песка, Трейси увидел внутри, на самом дне, крохотные серебристые шарики — таким образом, главное доказательство того, что затонувший галеон назывался «Герцог То-лосский», было прлучено.

Погружаясь вместе с ныряльщиками с «Гиккори», Мендель Петерсон собственноручно обследовал каждый обломок старинного испанского галеона. Над местом крушения нависал громадный риф, на который налетел корабль, затонувший потом на семифутовой глубине. Первый осмотр ос

51