Вокруг света 1995-11, страница 28

Высота хода здесь полтора метра, так что приходится идти наклонив голову набок. А это не так-то просто. Но минут через двадцать глаза окончательно привыкают к новому освещению, и скрежет слышится реже....

Мало кто знает, что на самом деле представляют собой одесские катакомбы. А между тем это расположенный под полуторамиллионным городом подземный мир со своей историей, своим климатом и разнообразным ландшафтом. Подобные подземные города часто описывали фантасты, начиная с Жюля Верна и кончая современными американскими авторами, герои которых нередко сражаются с врагами в запутанных лабиринтах. Но объемы одесских подземелий поразили бы и фантастов: общая протяженность здешних ходов превышает 2500 километров, а занимают выработки массив в 12,5 квадратных километра. Для сравнения: самая большая в мире карстовая пещера имеет длину около 450 километров. Знаменитые Парижские катакомбы тянутся «всего» на 630 километров, а длина Центральных Аджимушкайских катакомб кажется вообще смешной для одесситов — 9 километров...

Первые подземные каменоломни возникли в Одессе в самом начале XIX века, когда для строительства зданий понадобился камень. Известняк был под руками, вернее, под землей.

Шахт для добычи камня открывалось множество: город строился быстро. Теперь основную часть катакомб составляют подземные каменоломни, в которых пилили известняк. Но есть немало других искусственных полостей — тайные подземные ходы, военные бункера, «мины» (подвалы, выкопанные в глине), штреки, колодцы, туннели. С ними часто смыкаются естественные карстовые пещеры. Соединяясь, переплетаясь на глубине от двух до пятидесяти метров, все они образуют гигантский лабиринт. Затеряться там даже опытному человеку очень просто.

Знатоки подземной Одессы предрекали нашей экспедиции провал. Считалось, что пройти из пригородных сел в центр города по катакомбам невозможно. Это только в художественных повестях о войне партизаны попадали из села Нерубайское чуть ли не на Дериба-совскую, да старые легенды рассказывали о смельчаках, заходивших под землю в районе пляжей Аркадии, а выходивших в селе Усатово или шедших с Молдаванки на Пересыпь (где, между прочим, вообще нет катакомб). Но горный инженер Павел Лавренко думал иначе. В свое время он много работал в Усатовских и Кривобалковских катакомбах и был уверен: между ними есть пересечения, попасть из одного района в другой можно. Мы решили ему поверить.

Маршрут нашего перехода разведывали по частям разные экспедиции — без преувеличения, последние двадцать восемь лет. Но полностью его никто никогда не проходил, никто не преодолевал сразу даже половину пути — сложно.

Мы долго готовились к задуманному переходу. Выйти планировали через вертикальный шахтный ствол на территории объединения «Кислород-маш». Это как раз на улице Химической в промышленном районе Одессы.

Подсчитали: протяженность между входом и выходом по прямой — 9,6 километра. Людей в основной и во вспомогательные отряды подбирали очень тщательно. В конце концов решили, что в основном отряде, кроме Павла Лавренко, пойдут рабочий Олег Бобров и я, геолог, в качестве руководителя перехода. Все мы члены одесского клуба «Поиск» и Украинской спелеологической ассоциации. У нас с Павлом опыт работы в катакомбах около тридцати лет.

Месяц мы обследовали все более-менее доступные участки трассы, расчищали завалы, организовывали промежуточные лагеря, готовили снаряжение и продукты, договаривались с транспортом и добывали деньги для оплаты экспедиционных расходов. Нашу идею сразу же поддержала газета «Комсомольская правда», взявшая шефство над экспедицией. Благодаря ее стараниям удалось найти и других спонсоров.

Это раньше одесский клуб «Поиск» выезжал в экспедиции во многие места страны, исследуя и подземелья бывшего Кенигсберга, и бункера острова Ку-нашир. А теперь, даже для того, чтобы провести экспедицию в самой Одессе, пришлось просить о помощи россиян. Для нас этот переход должен был подытожить многие дальние походы нескольких поколений исследователей катакомб.

На наш переход мы отвели чуть больше суток...

ПЕРВЫЕ КИЛОМЕТРЫ

Наш маршрут начинается в том районе катакомб, который уже хорошо изучен. Здесь в 1941—1944 годах базировались партизаны и прятались от бомбежек местные жители. До сих пор сохранились остатки их жилищ, каменные перегородки, столы, нары, покрытые гнилой соломой, надписи, сделанные древесным углем на стенах. Иногда в тупиках попадаются гильзы и патроны от русской трехлинейной винтовки и немецкой винтовки системы Маузера. Русские гильзы говорят, что неподалеку были партизанские стоянки 1941 года, немецкие указывают уже на 1944-й. Тогда партизаны пользовались трофейным оружием.

Здесь действовало большое партизанское подполье. Увы, несколько партизанских отрядов, которые в 1941 были оставлены в Одессе, довольно быстро разгромили румыны и немцы. Как, скажем, отряд Солдатенко, размещавшийся на Молдаванке в катакомбе, имевшей всего два выхода. Заняв город, оккупанты эти выходы быстро замуровали, так что отряд даже не успел начать свою деятельность. Те, кто вышел из-под земли, были расстреляны. В оккупантской прессе писалось о партизанах Солдатенко как о каннибалах — якобы оставшись без пищи, командир расстрелял двух подпольщиков, настаивавших на сдаче оружия, и их мясом люди питались. Нам удалось найти стоянку отряда, хотя материалы о партизанах Солдатенко были в семидесятых годах секретными. Нашли мы тогда и два трупа — предположительно, тела Солдатенко и его подруги. Версия о каннибализме не подтвердилась.

До сих пор не известна и судьба так называемого «отряда ста», который оставили неподалеку от села Нерубайское. Отряд не совершил ни одной вылазки и просто бесследно исчез.

Уже потом, накануне освобождения Одессы, в город стали забрасывать новые разведывательно-диверсионные группы, часть из которых базировалась в подземельях.

На стенах катакомб сохранились надписи не только времен Великой Отечественной, но и более старые, сделанные красной охрой, — 1895 год, 1891-й, Их оставили шахтеры, разрабатывавшие каменоломни.

В одном из больших залов делаем первый привал. Отошли от входа метров на сто пятьдесят, а кажется, что находимся уже очень далеко. Тут трасса уходит в глубину катакомб. Ходы временами достигают трех метров высоты, но сужаются порой до одного метра. Тогда ползем на четвереньках. Попадаются завалы. Пробираемся по-пластунски.

Через узкие сбойки пролезаем из одной каменоломни в другую. Через каждые несколько метров от основного хода отходят ответвления. Разговоры журналистов-попутчиков о том, найдут ли они сами дорогу к выходу, сразу же прекратились.

Через час сел первый аккумулятор. То ли плохо зарядили, то ли замкнуло пластины. Директор клуба «Поиск» — начальник второго вспомогательного отряда Сергей Мирошниченко отдал свой фонарь новичкам, и сам шел вообще без света.

Идем быстро: здесь мы много раз бывали, когда проводили спасательные работы. Искать заблудившихся приходится обычно раз или два в году. В одном месте мы даже нашли записку, оставленную во время спасательных работ 1975 года. За всю, почти тридцатилетнюю историю клуба «Поиск» нам лишь однажды не удалось найти заблудившегося. Это было в начале семидесятых. Парень-студент во время практики в селе решил разведать подземелья и пропал. Обычно же мальчишки уходят сравнительно недалеко от входов, и их находят по заметным опытному спелеологу следам.

В полутора километрах делаем привал. Все держатся молодцом, хотя переход для новичков — не из легких. Особенно тяжело приходится оператору Лене Замчинскому — у него в руках профессиональная телекамера — вещь тяжелая, хрупкая и капризная. Он не очень представлял себе сложности перехода, поэтому не взял защитный чехол и теперь прикрывает аппарат чуть ли не грудью, чтобы внутрь не попала известковая пыль или вода. Делать нечего — снимаю с себя рубашку и отдаю Лене, чтобы завернул в нее камеру.

Замечаю, что начинаем выбиваться из графика. То место красивое — нужно заснять, то задняя группа потеряла переднюю. (Это может произойти очень просто — достаточно первым завернуть за угол, свет фонаря теряется, и задним уже не разобрать, в какое из ответвлений повернул авангард.)

Нагнать потерянное время не удается. Начались обвальные, полузасыпанные ходы. Пошли двухъярусные катакомбы — места интересные, видовые. Этот район называется Любкина катакомба. Здесь в 1968 году заблудилась и