Вокруг света 1996-10, страница 63
ре! Вот истинная родина для человека вольной крови. Там царствует лишь свободная стихия — свежий ветер да крутая волна... Странствие... Странствовать можно пешком, в портшезе, в дрожках, в карете, на верблюде, на коне, на слоне или, если угодно, просто на осле — и этот вид странствия может сделать человека великим. Странствовать можно в гондоле воздушного шара, на борту брига или фрегата. Но если ты хочешь быть флибустьером, вольным морским странником — выбери легкое, быстроходное и маневренное судно. Бригантину выбрал для своих странствий Федор Каржавин, и называлась она как нельзя лучше — «Ля Жантий» — «Милашка». И себе взял звучное имя — Теодор Ла-ми — «Дружочек». А уже беготня на палубе, свистки и крики. Уже погружены в недра корабля товары, которые взял для коммерции Теодор Лами, «состоящие в отменных книгах, картинах и редкостях». «Ля Жантий» уходила на Мартинику... И вдруг неспокойно стало Теодору. Он бегом спустился с палубы в свою каюту, где к судовым запахам мокрого дерева и горохового супа примешивался запах книг. Схватил дорожный сундучок, выхватил наугад книгу, зажмурил глаза и распахнул страницы. Так он разгадывал Судьбу. Ткнул пальцем в строку, раскрыл глаза и прочитал: «Буде случится от некоторого порта Франции Океаном плыть к американскому острову Мартинику, то сперва должно перейти немалое расстояние на Вест...» Взглянул на титул — «Бугеро-ва Навигация», издана в Санктпетербурге в 1764 году — изумился: «Вот, Теодор, когда твой путь Судьба проложила!»... Корабль уже снялся с якоря. Гавр де Грае, напоминавший теперь старинную гравюру, постепенно становился горизонтом. Высоко в небе шелестели белые паруса и сливались с белыми бегущими облаками. — Есть небо земли и есть небо моря, — размышлял Теодор, глядя на исчезающий берег Франции. Там, теперь далеко-далеко, в Париже, в Сорбонне постигал он физическую Натуру и всегда был в этом предмете первым. «Ля Жантий» казалась ему и бабочкой, и рыбой одновременно. Плывущей по морю, летящей в небе... И сам он, Теодор Лами, был в центре этого летящего и плывущего создания. Теперь весь мир откроется его взору. Мир таинственный и непостижимый. Надо только увидеть невидимое. И вспомнил Теодор странную притчу, которую поведал ему однажды королевский географ Бюаш. — «Здесь ничего нет, кроме деревьев и травы», — сказал странник, забредший в глухой лес. «Взгляни-ка! Там, в зарослях — тигр», — услышал он лесника. Земля скрылась. Но природа земли осталась в дереве мачт, в смоле палубных досок, в туго завитых канатах, в упругих парусах, в блеске красной глубинной меди мореходных приборов. Смола и конопля, медь и сосна... Все от земли... «Ля Жантий» по пути, проложенному Бугеровой навигацией, миля за милей приближалась к американскому острову Мартиника. Дни перетекали в ночь, словно песок в старинных стеклянных часах. «Ля Жантий», покачиваясь на волнах, уходила к красной полосе заката. Все предметы в каюте приобрели красноватый зловещий оттенок. Теодор смотрел в иллюминатор и тяжело вздыхал. Закат вернул его на набережную Сены. «Волны — горы моря, — думал Теодор, ворочаясь на жесткой корабельной койке. — А в штиль — море пустыня. Как добежать до Парижа, как вернуться в то холодное туманное утро?..» «Ля Жантий» вступила в ночь. Ветер усилился. Похолодало. Теодор спал, свернувшись калачиком под тяжелым суконным одеялом. А над палубой, над кораблем, над океаном сияли чужие звезды, еще не виданные Теодором. Да он и не видел их. Сон вернул ему прошлое. Он видел темный Булонский лес. По дорожке убегала Шарлотта. А он не может пошевелиться, не может двинуться с места. Теодор почувствовал невыносимое желание догнать ее, остановить ее, сказать ей... ах, по волнам не добежать до Парижа. Не повернуть «Ля Жантий». MARTINIQUE. nT p. CONG Ё pour li,./dV/UriPri/fc ( ? Il efi permit а цл^ jtf&pjQo^b fomt. <b pajjir а Р/П - - Donni a la Martinique ct /jf j^f**^^^^ Bon {щит fyitf jours. / - Мартиниканский пропуск Теодора Лами Над кораблем пронесся стремительный шквал, палуба гремела и ломилась от ливня. Корабль вступил в Новый Свет. Теодор открыл глаза. Темнота, и поскрипывание корабля, и шум дождя, и грохот волн, и какие-то голоса наверху. «Странный брег», — словно кто-то сказал в темноте. «Странный брег», — прошептал Теодор, но теперь уже снова во сне... Зеленая 5 ноября 1776 года «Ля Жантий» пять раз выпалила из пушек и подняла флаг в честь города Святого Петра на острове Мартиника. «Сошед с корабля в 8 часов утра, — записывает в дневнике Теодор Лами, — и едва прошед полмили в горах, как жар и зной солнечный начали мне причинять величайшую в голове тягость, так что раз с пять чувствовал себя близко обморока; голова кружилась, сердце трепетало на подъеме, как когда человек в бане приближается к угару; однако, ободрясь, дотащился я до избы, где кофеем промышляла молодая мюлатресса. Тут я отдохнул, выпил чашку лимонада и пустился в путь. Дошед до избы престарелого арапа, плотника и столяра Лаврентия, у которого нашел я хлеб белой горячий, яйцы свежие, гуафы и померанца да тафию. Пообедав изрядно, пошел я далее...» Далеко, как далеко и трудно предстоит идти нашему страннику! Взбираться на горные перевалы, переправляться на плоту через бурные реки, пробираться в джунглях, плыть по океану под пальбу враждующих флотов. Далеко и трудно — но ведь недаром назовут тебя друзья этим гордым именем — «Гражданин Вселенной». 72 ВОКРУГ СВЕТА |
