Юный Натуралист 1968-05, страница 8

6

-V-____

валю вершину, а там тень, роща и кабаний колодец. Это они ямы такие выкапывают клыками. Совсем немного осталось до вершины — рукой подать. И вдруг чувствую, что тянет меня вниз. Схватился за камень, прибил сапогами песок, еле стою. Ни вверх, ни вниз. Тут-то и выручила меня двустволка. Сделаешь прикладом ступеньку, осторожно подтянешь ногу и карабкаешься потихоньку. А ты говоришь: ружье... Сам не знаешь, когда пригодится оно, но что пригодится — это точно!

Кончился ручей, кончилась глина. И новое препятствие — колючки. Кажется, что, кроме этого стелющегося по земле кустарника, больше ничего не растет вокруг. Свисают сверху коварные веревки побегов. Впиваются в одежду острыми колючками, с трудом отдерешь такую веревку от пиджака. Мы обходим колючие заросли сассапарели, притаптываем к земле ежевичные плети и все время закрываем лицо руками.

Необычное всегда чувствуешь заранее. По тому, как останавливается Рустам, прикладывает к губам ладонь, чувствую, что свершилось главное. Еще несколько шагов — и раздвигается кустарник. Первое впечатление, будто попал под своды пещеры. Узорчатыми арками стоят деревья. Высокие стволы вырастают друг из друга, ветви срослись наверху и висят огромными дугами. Неповторимый, сказочный лес!

— Демир-агач! — восторженно оповещает Рустам.

Да, вот оно, знаменитое талыш-ское чудо. Почтенный возраст у старожила этих гор. Только здесь, в Азербайджане, сохранилось у нас железное дерево. Миллионы лет прошли над горами Талыша. Севернее хозяйничал ледник. Изменял картину земли. А сюда не дошел. Так и сохранился демир-агач

до наших дней. Современник мамонта, живой свидетель древнейшей истории. Время наградило его не только причудливыми формами, но и придало необычайную крепость. Из такого великана не сделаешь лодку — древесина демир-агача тонет в воде.

Сколько ни ходи в горах, всегда откроется тебе новая диковина.

Стоят на пути раскидистые деревья. Только по желудям, усыпавшим землю, догадаешься, что перед тобой дубы, так не похожи они на своих северных собратьев. Поднимаю с земли желтый прошлогодний лист. Так вот в чем дело! Он совсем без узоров, без выемок по бокам. Каштанолистный дуб. Он тоже пережил миллионы лет.

Рустам торопит. Мы пересекаем старую заброшенную дорогу, взбираемся на подъем. И только тут, неподалеку от вершины, Рустам останавливается.'

— Все! Пора отдыхать.

Внизу ленкоранская долина, белая башня маяка над городом, и море, такое просторное и приветливое. Ближняя к нам снеговая вершина напоминает всадника. На голове всадника, как взлохмаченная шапка горца, висит облачко. Солнце зажгло его. И оно горит тихим розовым светом.

— Розовые облака, — задумчиво тянет Рустам. — Там, у моря, они другие. Завтра покажу тебе. Завтра, в Кы-зыл-агаче...

Чем только не удивит тебя седой Каспий! Как не похожи его берега! Еще недавно был белый песок пляжа, а теперь не поймешь сразу, куда попал. Качаются у берега рыжие метелки тростника, темнеют среди них черно-бурые головки рогоза. И вода непривычно спокойная, оцепеневшая. Здесь, в заливе имени С. М. Кирова, ее почти не осталось. Пешком можно перейти залив из конца в конец, если бы не вязкий ил. Зато какое раздолье пернатым! Не сы