Евгений Богданов

ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Рассказ

Изонга была уже совсем старуха, ей пошел пятнадцатый год. Просто удивительно, в чем еще держалась ее душа. У нее отнимались задние лапы, а облысевший хвост едва двигался, когда дрессировщик Ард, хозяин, навещал ее. Обычно Изонга неделями одиноко спала в своем ящике на задворках цирка. Некогда волос ее был черен, как антрацит, мышцы — упруги и эластичны, некогда ею, цирковой звездой, сходились любоваться многотысячные толпы: теперь же никому до нее не было дела, и вряд ли служитель дядя Егор, приносящий ей оггяную похлебку, помнил, что собаку зовут Изонга.

Она лежала в своем ящике почти всегда в одной позе, положив седую морду на одну лапу и прикрывшись другой. Она ослепла, да слышала теперь очень

плохо.

Собаки не обладают человеческой памятью, и поэтому их старость не скрашена воспоминаниями. А Изонге было что вспомнить.

Своим происхождением она могла гордиться. У нее была древняя и чистая родословная. Как, однако, Изонга попала щенком к цыганам, никто не знал, да и

сами цыгане затруднились бы объяснить. Может быть, они выкрали ее у владельцев, прельстившись бархатной шкуркой, может быть, она сама увязалась за ними. Это было вскоре после войны.

В том маленьком пограничном городке, куда гришел табор, уже неделю гастролировал московский зверинец. Аркадий Синичкин, не имевший тогда звучного псевдонима Ард, был помощником дрессировщика. В его обязанности входило кормить животных, ассистировать на репетициях и представлениях. Он пока был доволен и этим, но уже всерьез подумывал о собственном номере. Дрессировщик несколько раз предлагал ему заняться тиграми, но Синичкин не хотел размениваться по мелочам, он мечтал работать с собаками. Будущий Ард жил в этом щуплом, невзрачном пареньке.

Изонгу Аркадий встретил на базаре. Цыганенок в ободранном ватнике, окруженный толпой зевак, заставлял щенка отбивать поклоны.

— Слушай, Жучэка! — кричал он гортанным пронзительным голосом. — Скажи гэражданам: «Гитлер капут!»