Юный Натуралист 1970-12, страница 6
3 это сочинение. Написав, весело подходили к столу, клали на краешек тетрадь и уходили из класса на улицу. И за окнами уже слышался веселый смех: там в футбол начали гонять во дворе. Он же, Колька, до самого звонка промучился — что написать? Космонавтом он, конечно, быть не против. И летчиком, конечно, интересно, и моряком, и инженером. Но он вспоминал, как снилась ему в Москве по ночам родная деревня, и корил себя: нет, не выдержать ему разлуки с родиной, с полями, с извилистой Вотчей. И написал одну только фразу в тетради: «Хочу хлеб получать на поле...» Учительница упрекнула его: «Что же ты, Коля, так мало написал о своем желании? Оно очень благородное и нужное людям. Надо бы побольше...» А что тут особенно писать — кончит школу, пойдет в училище, получит диплом механизатора и будет просить председателя, чтобы трактор ему выделили. А потом институт. Какие уж тут слова нужны... ...Солнце клонилось к лесу, вода в речке потемнела, стала загадочной, и потянуло холодом. «Пора!» — решил Колька, поднялся с земли и взял ведро с раками. Сегодня мать их наварит к ужину с укропом, перцем и чесночком, и можно ими будет лакомиться до тех пор, пока не заболят исцарапанные о клешни губы и язык. Он шел к деревне солидной походкой, немножко враскачку, и обдумывал, куда же с отцом их завтра пошлют, на какое поле. И хотелось ему побыстрее вырасти и уж без отца сидеть за штурвалом комбайна. Чтобы лезла в глаза склоняющаяся перед крыльями комбайновой жатки рожь, а вокруг чтоб были неоглядные поля, и над ними он — хозяин. В. СТЕРИН — Что за сила в зерне? Сила жизни. Ее, брат, никаким атомным оружием не погубить — она вечная. И долго говорил Кольке о хлебе. Уже в тот раз понял Колька: вырастить хлеб— сложная наука. В один-два года этой науке не обучишься. Это только со стороны кажется, что все просто: паши землю, кидай зерно, жди всходов, а потом, определив молочно-восковую спелость ржи, пускай комбайн. А вот, скажем, пришла весна, загомонили на полях черные грачи. По утрам тягучие туманы спят над речкой Вотчей, и с холмов, кажется, видна вся земля. Можно ли сеять? Вроде бы можно, а только опытный хлебороб вначале землицу в руках помнет, потискает. Прилипает земля к ладоням — обожди. В сырую землю зерно не клади — сгубишь. А уж коль земля следа не оставляет на ладонях — следовательно, припоздал, упустил срок — ушла вода из земли, задохнуться от жажды зернышко может. Вот ведь как. А со стороны все просто: ползет по полю трактор с сеялкой, падает зерно из бункеров в борозду, и жди урожая. Нет, теперь Колька знает, что в этом деле секретов много, может, побольше, чем в джунглях Африки или там на Северном полюсе... ...Лежит Колька на холме и такими мыслями душу себе ласкает. Прислушивается к перезвякиванию колокольцев в деревне и из всех свой отличает. У их колокольца голос тонкий, игривый. Так уж заведено в их краю: вешать коровам на шею колокольца. Лес, он глупым не прощает — заблудится корова, пойди разыщи ее в глухомани. А по звуку колокольца всегда найдешь. Как-то в прошлом году задала им классная руководительница Нина Федоровна сочинение: «Кем ты хочешь быть, когда станешь большим?» Ребята бойко писали |
