Юный Натуралист 1971-12, страница 19

20

в лесу. Позднее от перепада температур снег осядет, появится наст.

Лесные обитатели предпочитают сейчас держаться в ельниках. Там мельче — снег на лапнике задержался. Ель лучше других деревьев приспособлена для снежной ноши. Сколько б ни навалило на нее снегу, ветки не обломятся — отогнуты книзу.

Спокойно в зимнем лесу, тихо. Примолкли птицы и звери, попрятались. В глубоком сне прозябают деревья. Без такого притормаживания им не обойтись. Если сейчас срезать ветки ивы, тополя или орешника и поставить их дома в воду, то они , не развернут листьев, не пробудятся. К весне же поближе срезанные ветки выбросят листочки.

Но и зимой деревья живут. Их почки прибавляют в росте, изменяются; под пробковой шубой коры клеточный раствор не леденеет, хоть снаружи мороз и подбирается к десяти градусам. А если сок не застыл, жизнь продолжается. Так что зиму лишь условно называют усыпительницей природы.

Отходят тусклые, рано вечереющие дни: солнце теперь ходит выше. Недаром же толкуют: «Солнце на лето, а зима на мороз поворачивают». После солнцестояния день начнет набирать полноту, а ночи пойдут на убыль.

В мире живом об этой новости впервые услышишь от большой синицы. С прибавкой света она запевает свою протяжную песенку. Рыболовы замечают, что после солнцеворота налим становится более проворным: собирается на нерест. Налиму нипочем холода.

Первозимье. Когда ж, как не теперь, понаблюдать за нашими надворными гостями: за воронами и галками. Они и в селе на виду, и в городе не затеряются. Птицы эти зимой неразлучны с жильем человека: в лесу и поле им сейчас не пропитаться. Когда же в холода насекомые и другая живность исчезают, вороны с галками перелетают в город. Для ночевки они выбирают из года в год одни и те же защищенные от ветра насесты: старые деревья в рощах и парках, крыши домов. Громко усаживается стая — хрипло каркают вороны, высоко, с переливами выкрикивают галки: «Кэ-кэ-кэ» или «Гал-ка, гал-ка». Так и живут, пока март не грянет, тогда пернатое общество распадется, чтобы устраивать гнезда.

Весело встретили зиму сороки. Стрекочут на деревенских задворках, рассевшись на кустах. В лес лететь неохота, вот и жмутся поближе к жилью. А рябчиков из леса никакими поблажками не выманишь. В мелком ельничке парами восседают крапчатые птицы. Коричневое оперение везде перебито пестринами, у петушка на горле черный бант и такого же цвета отметины на конце хвоста. На зорях в березняках пасутся тетерева. В тихую погоду они обирают сережки с вершин, в ветер держатся внизу кроны.

Зимушка-зима пожаловала! Преобразился край родной, прихорошился. Как есть сказка наяву. Не упустите сейчас случая пройтись на лыжах серебряными чертогами леса, нетронутой самобранкой поля, заметенным лугом. Чудо кругом какое!

ИДУ

по

Вот и наступил последний месяц 1971 года. Я получил ваши письма с ответами и отчетами. Благодарю вас, следопыты, за них и приглашаю на следующий год отправиться в увлекатель

ное следопытское путешествие, которое будет продолжаться 12 месяцев. Сегодня я сообщаю вам правильные ответы на мои вопросы.

Март. Помните, в лесу я встретил птицу, которая ухала, как филин? Это крупный лесной голубь — вяхирь, а «хохотал» весной на моховом болоте самец белой куропатки.

Апрель. Странными барабанщиками были самые обычные журавли. Да, журавли умеют не только курлыкать, но и пощелкивать клювом, издавая звук,

похожий на глуховатую барабанную дробь.

Май. Птицы, которые нападали на меня и громко кричали «чьи-ви, чьи-ви», — конечно, чибисы. А барашек, который блеял в небе, — бекас. Когда он летит вертикально вниз, распущенные перья хвоста вибрируют и издают звук, который мне и напомнил голос ягненка.

Июнь. Оказывается, куковать может только самец кукушки, а самка умеет только кричать «кли-кли-кли-кли-кли». Я видел и самку и самца. Кроме