Юный Натуралист 1972-01, страница 17

приехали, началась пурга. Вспоминали, что тогда в несколько дней все так замело, что пастухи потеряли часть стада и потом долго не могли найти. В первый же день пурги нельзя было даже думать о том, чтобы ехать в поселок. Даже ездовые олени, на которых приехали пастухи, не отходили от юрты. И все-таки утром, когда проснулись, увидели, что Анны нет. Пурга все так же мела. Искать ее не имело смысла, поглядели только, каких оленей она взяла, и стали ждать.

В хорошую погоду самые лучшие олени могут пробежать с нартами километров двести в сутки. Это был весь ее путь до поселка. Анна ехала трое суток.

Об этом можно было петь долго.

Она умолкла только тогда, когда Володя стал расспрашивать меня, где я был у них в Якутии и что видел.

— И золото? — спросил он.

— Да, целый таз... большой эмалированный таз.

Володя удивился, но это была правда. Он перевел мои слова Анне и тоже показал, как я, руками, какой это был таз. Теперь я обязан был рассказать, как это произошло. Я рассказал, как долго ехал по реке, как попал на прииск и как через неделю, перед самым отъездом, попал в маленький новый домик, куда сносили все золото прииска. Вертолет утром забрал все добытое до вчерашнего дня, а это были остатки. И золотая пыль, и самородки — все лежало в этом тазу... Я думал, оно красивое. Так до этого мгновения я и думал: оно не может быть некрасивым. Я взял один слиток в руки и не почувствовал ничего, кроме тяжести.

— Ваши алмазы лучше... И олени. Алмазы я видел далеко от Якутии, уже на фабрике. Но якутские, ваши.

Как умел, я рассказал, что был удивлен. Такие камни не могли лежать в земле сами по себе. Казалось, кто-то живой очень давно сделал их своими руками. Сделал много и потерял здесь, в Якутии, в ее мерзлой земле. Потом все забылось, прошло немыслимое количество лет, и вот их нашли люди...

Мы легли поздно. За стенкой юрты вздыхали олени. Один, совсем уж ночью, старался открыть мордой ящик с солью, и Володя прогнал его, что-то прокричав ему на своем языке. Олень убежал с топотом и вздохами. Все тише, тише...

Может, это приснилось мне: вздохи, топот?

Мы ехали с Володей верхом в поисках стада. Стояло утро. Следы стада вели нас все дальше и дальше, хотя Володя был уверен, что стадо где-то недалеко.

Один раз он спешился. Мы стояли в глубокой лощине.

— Что там? — спросил я Володю, видя, что он наклонился к самому снегу.

— Волки... Гляди.

Я присел рядом.

— Туда пошли, — показал Володя. — Через распадок. Большой повел их... Видишь, какие следы, проваливался. А это молодые или, может, тощие, голодные... Нет, молодые.

— Сколько их?

— Трое. Вечером шли. Вчера...

Мы отправились дальше. Ехали в ярком солнечном дне. Хорошо было. И оленей увидели неожиданно. Занесенный снегом ручей круто повернул, мы тоже — и увидели их... Тысячи оленей в сияющем свете легко и весело уходили от нас. Текла живая река, неся над снегом и над собой ветви, рогов. Они едва покачивались — так бережно несли их олени.

— Давай, давай! — весело крикнул Володя. — Направо иди1 А я туда... О-о-о-о!.. — закричал он.

И тоже потонул в сияющем свете.

Ю. СТЕПАНОВ Фото В. Опалина