Юный Натуралист 1972-08, страница 12

10

тина из мерзлоты — единственное сооружение подобного рода.

Есть, наконец, по дороге из Норильска в Талнах санаторий-профилактории «Валёк». Он не только самый большой в стране — сейчас действует только одно крыло из трех, — но и самый необыкновенный. «Тропики в Заполярье» — так можно охарактеризовать этот санаторий. Вестибюли, коридоры, спальни, столовая — все это буквально утопает в зелени. Пальмы и бананы, цитрусовые и плющи, всевозможные цветы — 50 тысяч растений заполонили санаторий, оплели его стены, подпирают его потолок.

И в этих заполярных джунглях щебечут певчие птицы, важно колышут плавниками экзотические рыбы, крутит свое колесо белка, и строит гримасы самая взаправдашняя обезьяна.

Трофим Яковлевич Гармаш сидел в маленькой комнатке, уставленной ящиками с картотекой. Он пил черный кофе, закусывая строганиной, и одним пальцем стучал на пишущей машинке.

Трофим Яковлевич официально числился заведующим картотекой Норильского горно-металлургического комбината имени А. П. Завенягина. В действительности же это ведун, человек, знающий о Норильске и Таймыре все или почти все.

Я спросил ведуна:

— А что означает само слово «Норильск»?

— О, это очень длинная, очень интересная история! — ответил Гармаш.

Два века назад послал Туруханский монастырь своих людей на Север за рыбой. Долго шли они в сторону Ледовитого моря, пока не наткнулись на речку, богатую рыбой. Пробили во льду множество лунок в один ряд и спустили под лед длинный шест с сетью. Шест этот называли «нори-ло», что значит углублять,, посылать в глубину, заныривать сеть под лед. А чтобы речку эту рыбную не забыть, назвали ее туруханские люди Норилкой.

Впервые в истории норильская река была упомянута в документах в 1739 году. А по имени реки и горы, ее окружавшие, названы были норильскими.

Полтора века прошло, прежде чем до здешних мест добрался академик Феаор Богданович Шмидт. Осмотрел он естественные выходы руды и угля на нескольких горах и составил научный отчет. Одну из норильских гор назвали в его честь горой Шмидта Это ту самую, которую нориль-чане зовут Шмидтихой.

Вот у подножия этой горы и построил в 1923 году деревянный домик советский геолог Николай Урванцев. Дом этот и по сей день стоит на Горной улице под № 23. А знаменит он тем, что стал первым домом нового города — города Норильска.

Необыкновенный город стоит на трехсотметровом слое вечной мерзлоты. Сейчас строится двенадцатиэтажный дом на сваях. На очереди — девятнадцатиэтажный небоскреб. Небывалый случай в строительной технике!

Фальшивые фундаменты домов, толщиной всего в один кирпич, глядят на улицу прорезями узких окон. Заглянешь в окно, а там, внутри фундамента, — две-три мощные сваи и пустота. Чисто выметенный цементный пол и ребятишки, играющие в прятки.

Здесь, в Норильске, где вода встречается преимущественно в виде льда, на одного норильчанина приходится ее в два раза больше, чем на одного парижанина. Здесь, в Норильске, где полярная ночь длится полтора месяца, норма освещенности города в четыре раза больше, чем на материке. Здесь, в Норильске, где зимой не растет ничего, кроме сосулек, круглый год дают урожай теплицы шампиньонов и зеленого лука.

И все-таки Норильск остается Норильском. Несмотря на оттепель, люди ходят в огромных шапках — малахаях, а многие — в унтах. И рядом с бешеными МАЗами и КРАЗами медлительно цокают лошадки, запряженные в сани.

А вокруг города бродят стотысячные стада диких северных оленей. Осенью прошлого года было такое массовое переселение оленей на юг, что вожак не пожелал обходить Норильск, и стадо несколько часов шло плотной массой по улицам города, останавливая движение.

Один журналист метко назвал Норильск «опытным полигоном человечества». Действительно, постоянное городское поселение, выдвинутое далеко за Полярный круг, — это опыт. Опыт по вживанию в непривычные климатические условия. Опыт по переделке природы в угоду и пользу завоевателей Севера.

Я пишу эти строки, а у меня на столе перед глазами лежат два куска руды. Оба они с талнахского рудника «Маяк». Один из них золотисто-зеленого цвета. Другой будто вымочили в керосине — он вспыхивает и переливается всеми цветами радуги.

Впервые меня познакомила с этой рудой главный инженер Дома техники Инна Ивановна Вислова. Она водила меня по музею, сыпала терминами и цифрами. Я спросил:

— Сколько же элементов входит в но-рильско-талнахскую руду?

Инна Ивановна подвела меня к стенду с таблицей элементов Менделеева.

— Почти все, — ответила она. — Практически можно считать, что все. Из них добывается нашей промышленностью тринадцать элементов.

На руднике «Октябрьский» мне сказали,