Юный Натуралист 1972-08, страница 37

лю, птицы собирали камешки на тропинке, а целый лес был по пояс одной высоченной елке. Не исключено, что и сегодня среди моих слушателей, как и много лет назад, найдется тот, кто осмелится воскликнуть: «Все это вздор, выдумки! Ничего этого не было!» На это я могу ответить: Почемучки, члены Клуба любопытных и любознательных, которых я имею честь называть своими друзьями, подтвердят, что вот уже в течение пяти лет я рассказываю только самые правдивые истории.

А что касается перечисленных загадок, то вы их услышите сейчас, здесь, на заседании Клуба Почемучек. Слушайте и судите сами, был ли на земле человек правдивее барона Мюнхгаузена.

Итак. По дороге в лес я заблудился, устал и решил отдохнуть. Только опустился на землю, как внимание мое привлекло необыкновенное зрелище. У самого моего носа вдруг задвигалось семечко какого-то растения. Штопором оно ввинчивалось в землю и бесследно исчезало на моих глазах. «Невероятно!» — воскликнул я и стал разгадывать эту загадку.

— Не трудитесь, Мюнхгаузен! Это сделает М. Т. Мазуренко.

Сами себя сеют

Чего только не придумала природа, чтобы расселять по земле семена растений! Цепкие колючки, липучие семена, вкусные плоды, семена-зонтики...

Серебристыми волнами перекатывается степной ковыль. Но пройдет несколько дней — и вдруг все серебристое море покроется «бурунами». Это созрели семена. Сухие ости взъерошились и при первом порыве ветра полетели в степь. Идешь по степи, и неожиданно в тебя вонзается острая «стрела» — семя ковыля. Берешь эту необычную стрелу и смотришь, как все хитро устроено, как приспособилось семя к путешествию в глубь земли. На самом кончике семени — длинное копье. Оно напоминает веретено с заостренным концом, только у самого края волоски. А в середине ость винтообразно закручена. Кончик — серебристый флажок — как парус под ветром. Нежные волоски его очень чувствительны к влажности воздуха. Сухо — они вытянуты, влажно — взъерошены. Барометр да и только! Семя лежит на боку, лишь острым кончиком упираясь в почву. Волоски приводят в движение винт, и семя ввинчивается в землю, а выбраться обратно не может: волоски на кончике не пускают!

Почти так же ввинчивается в землю наш придорожный аистник. Его семена с винтом похожи на птичий клюв, откуда и пошло название этого невзрачного придорожного дастения. Так же путешествуют и семена прострела, сон-травы.

— Ах, это ты, девочка-цветок! Ты, Анюта-Глазка, подсказала, как разгадать первую загадку.

— О, это не удивительно. Я не так красива и душиста, как другие цветы. К сожалению, люди часто не замечают невзрачные на вид растения. А про них тоже можно узнать немало любопытного. Уж поверьте мне. Мне и Майе Тимофеевне Хохряковой.

И польза и вред

В середине лета, окруженные яркими красками цветов, мы можем не заметить совсем невзрачное растение с белыми цветками, которое растет по склонам, светлым лесам, полянам — смолевку поникшую.

И я не обращала внимания на это скромное небольшое растеньице. Но как-то мне довелось возвращаться в наш лагерь поздно вечером. Смеркалось. Дело было на Южном Урале, в одном из самых красивых уголков нашей необъятной Родины — на Зилаир-ском плато.

Луга у Зилаира такие яркие, такие красочные, что рябит в глазах. Белые пиретрумы оттеняются ярко-красным татарским мылом, ярко-синие колокольчики персиколистные соперничают синевой с небом. Шла я и досадовала на. позднюю дорогу и быстро сгущающиеся сумерки. И вдруг почувствовала чудесный аромат Явно пахло гиацинтом. Но гиацинт — растение весеннее, а был август, лето. Что за наваждение. Я стала осматриваться и тут увидела белые цветки смолевки. Вот, оказывается, кто издавал этот чудный аромат. От цветка к цветку порхали бабочки и опыляли их.

Но почему ночью? Да только ночная бабочка может опылить смолевку.