Ш Е Л Ь M ft

После темной норы все здесь было ново и интересно: ослепительный свет солнца, манящие запахи, пестрая смесь звуков; а самое главное — открывшийся впереди бескрайний простор, который пугал и звал. Осторожно раздвинув высокую зеленую траву, они друг за другом вылезли на поляну.

Их было пятеро — маленьких, беззащитных, похожих на щенят песцов. Смышленые остроносые мордочки пытливо тыкались по сторонам. Тонкие ушки были навострены. Как много вокруг непонятного и страшного! Вот рыжий лемминг с резким писком выскочил из травы, спасаясь от них. И они бросились врассыпную. Взвился из-за кочки испуганный тонконогий кулик — и они приникли к земле, слившись с тундрой. А рядом журчал поток снеговой воды, дразнил, приглашал мчаться вперед.

Забыв об опасности, восторженно тявкая, наперегонки скатились они под горку. Как прекрасен, как увлекателен мир!

Вдруг что-то большое, горластое тяжело поднялось в воздух, обдав их волной тугого плотного ветра. Трубный гогот, свист размашистых крыльев заставили до боли сжаться их маленькие сердца. Но пронеслась мимо зловещая черная тень — и тут же пахнуло уютным, теплым, домашним.

Жадно всасывая вкусный запах, малыши поползли ему навстречу. В ямке, устланной травой и пухом, лежало пять крупных белых яиц. Это было гнездо взлетевшей гусыни. Растормошив гнездо, они стали играть с нагретыми, совсем безобидными яйцами, и катали их по тундре до тех пор, пока не лопнула тонкая, хрупкая скорлупа. Когда же содержимое вытекло на траву, его захотелось попробовать. Оно оказалось таким вкусным, что невозможно было оторваться.

Набив крошечные желудки, перемазавшись яичным желтком, щенята развалились на траве и задремали. Ласковое июльское солнце по-матерински грело их, сквозь сон доносился безмятежный щебет птиц и шо-