Юный Натуралист 1974-02, страница 13

к ладье, ударами топоров, звоном пил, через множество поколений людей и лодок. Она и теперь все та же, хотя на корме драгоценно сияет компактный ревущий мотор, вгрызаясь в воду маленьким грозным винтом. На нос брошен небрежно брезентовый грубый мешок с ножом, буханкой, вяленой щукой, твердая рыбацкая роба в пятнах смолы и копоти. На длинном днище — грубо выкованный железный багор. Сак, оплетенный сетью. Изящный рукодельный черпак, выточенный из березы, с изогнутой ручкой, изгрызенный от частых ударов по днищу. Лодка пахнет распаренным деревом, тухлой рыбой, вся в высохшей чешуе. И эта дикая, хищная, узкая, как лезвие, лодка несет меня в мягкой дышащей синеве горного озера Азас, среди зеленых островов, бледных облач

ных отражений, в легчайшей дымке, наброшенной на волнистые берега. Проблески взлетающих уток. Утренние осиянные горы — серебряный расходящийся треугольник, как крылья из-за спины рыбака, стиснувшего рукоятку мотора.

За деревушкой, у топкого берега, в оранжевых свежих жарках, спущены в воду тенета. Рыбак, подцепив багром веревку, станет доставать из сетей огромных вялых язей, отекающих водой и слизью, с растопыренными красными перьями. Кинет в лодку. И рыбина, золотая, горячая, зажжется, задышит сочными жабрами, маленьким ртом.

Проплываем крохотную рыбачью деревушку, избенки из красноватой лиственницы, переложенной мхом. Лодки, как черные вороньи перья, лежат на мелкой воде, по-