Юный Натуралист 1974-05, страница 51

50

51

РАНЕНЫЙ гриф

Гриф-бородач сидел на выступе скалы, темно-буром от пятен прикипевшего к нему лишайника. Гнездо ягнятника находилось выше, там, где начинались снежники. Едва приметной точкой парила в той стороне самка.

Почти каждое утро опускался бородач на этот скальный локоть. В ясные дни, когда таяли туманы и уплывали кучевые облака, внизу открывалось ущелье с белым пятном водопада, далекие склоны горных хребтов — одни голые, другие покрытые арчовым стлаником, в крупных осыпях, над которыми мелькали дикие голуби и кеклики. Отсюда он наблюдал за зеленой альпийской куртиной, где иногда появляются косули или дикий кабан.

Неспокоен он был сегодня. Час назад ягнятник едва вырвался из стаи сипов, пировавших у трупа лошади.

Два дня бушевал в горах свирепый западный ветер — улан. Он сделал все вокруг безжизненным, и гриф в поисках пищи долго летал над звериными тропами, пока не заметил на дне глубокого каньона сипов. Ни за что бы раньше он не приблизился к ним. Эти гологоловые великаны были неприятны ему своей жадной возней над падалью. Они раздражали его даже' тогда, когда, насытившись, восседали неподвижно на скалах- и деревьях около остатков добычи.

Но сегодня голод толкнул его вниз. Бородач опустился на гранитную глыбу поодаль от двух птиц, наблюдавших уже с безразличным видом за своими товарищами.

На место тех, что медленно отваливали от падали, прилетали откуда-то новые и новые хищники,, и этому пиршеству, казалось, не будет конца.

Выбрав момент, бородач опустился в нескольких метрах от туши и пошел к ней, переваливаясь с боку на бок. Едва он втиснулся между птицами, как почувствовал толчок в крыло, от которого соскользнул вниз. Сверху над собой он увидел холодный оранжевый глаз врага.

Ответный удар его был сильным — сип распахнул крылья, подняв в воздух сразу несколько птиц. Спустившись, они тут же набросились на бородача, усердно работая клювами.

Сип, когда одинок, труслив. Ягнятник всегда чувствовал это. Но сейчас они представляли для него страшную силу. Уже нельзя было уйти от них. Безысходность вызывала в нем приступ ослепившей его ярости. Он обрушил ее на врага, того самого, что первым признал в нем чужака. Натиск его был так велик, что

сип шарахнулся в сторону и взлетел. Тотчас поднялись еще три птицы, и это спасло ягнятника. Сделав несколько взмахов, он очутился над гривой каньона и, увидев, что его не преследуют, полетел прочь.

Теперь на скальном выступе гриф все еще переживал схватку. Возбуждение не затухало. Он то выбрасывал в сторону крылья, воинственно вытягивая шею и топорща маховые перья, то чистил голубо-вато-серый клюв.

Голод мучил птицу. Ягнятник снова собрался в полет, как вдруг неподалеку, на небольшом плато, увидел одинокого тэке. Горный козел, пугливо озираясь, то и дело втягивал ноздрями воздух. Возможно, ирбис спугнул стадо.

Птица упала вниз. У самой цели она резко раскрыла крылья, повиснув внезапно над головой козла. Тишину разодрал свист, вслед за которым раздался сухой дребезжащий звук. Тэке дико закричал, пытаясь стряхнуть навалившуюся на него темноту, и- полетел в пропасть.

Труп козла ягнятник отыскал на валунах у вытекающего из ущелья потока. Ударами клюва вспорол тушу. Не заметил, как позади,. из-за редкого мелколесья, вышли два человека. Один из них вскинул ружье. Раздался выстрел, птица ринулась к небу, но сильная боль подломила крыло.

Семен Белов, опытный тянь-шаньский зверолов, сидел у огня в тесной охотничьей землянке. Вчера он, собирая сушняк, почти на • ровном месте подвернул ногу и теперь остался на сырте. Его товарищи, Иван Бубнов с сыном Федором, промышлявшие с ним ирбиса, ушли с утра вверх по ущелью проверять капканы.

«Если все пусто, — думал он, — то барсоловы должны бы уже вернуться».

Выстрел, прозвучавший недавно, наводил его на невеселые размышления.

«Бубновы —• настоящие охотники, зря ружья не разрядят. Неужели они стреляли в барса?»

Он привык видеть отловленных им зверей в вольерах зоопарка. В тех редких случаях, когда не удавалось взять добычу живьем, он здорово сокрушался. Представив на земле неподвижную пятнистую тушу, он насупил брови и — в который раз! — недобро помянул ногу, что беспокоила тупой болью в щиколотке.

За двадцать лет охоты Белов исходил всю высокогорную Киргизию от Кунге-Алатау и Терскей-Алатау, окружающих Иссык-Кульскую котловину, до Ферганского и Алтайского хребтов, входящих в южную дугу Тянь-Шаня. Всякое случалось с ним. И барс, и медведь оставляли ему свои отметины; не раз на пустынных перевалах застигал его остервенелый буран. Однажды под ним оступилась ло-