Юный Натуралист 1974-06, страница 12

10

овраг расширяется и вскоре совсем исчезает, превратившись в широкую кедровую падь. Безымянная речушка течет теперь по неглубокому логу, и тропинка вьется по самому ее берегу. Спадает и жара. В лицо бьют струи прохладного воздуха. Чувствуется близость гольцов, вечного снега и

■ большой воды.

— Скоро озеро, — сообщает Костя. — А сейчас будет Маралий сад.

— Маралий сад? А что это такое?

— Увидите, — загадочно отвечает Ко-I стя и предупреждает: — Только не онемейте!

■ Минут через десять лес неожиданно расступается, и впереди показывается огромная поляна. Я невольно останавливаюсь и замираю как вкопанный.

Бордовые марьины коренья, огненные жарки, яркие полевые лилии, белостенные заросли цветущего жасмина, мириады цветов — все это буйствует броскими красками и заполняет воздух над поляной радужным трепетным светом. В воздухе танцуют тысячи разноцветных бабочек, сверкают серебром крыльев стрекозы, жужжат шмели и пчелы; черными молниями проносятся визгливые стрижи.

Не таежную поляну, а сгусток кипящей лесной жизни вижу я перед собой и стою зачарованный. Стою, не в силах произнести ни слова: так ошеломительна и так властна красота этой несказанной девственной жизни!

Из оцепенения меня выводит Костя, I предлагая идти дальше. Пересекая поляну, я спрашиваю, почему у нее такое название — Маралий сад.

— А тут маралы по осени свадьбы устраивают, турниры, — отвечает мой юный

I проводник. — Трубят, как в басы дуют, а дерутся — земля дрожит от топота копыт да стука рогов. Идите за мной, я вам что-то покажу.

Он увлекает меня на опушку леса и показывает два маральих скелета. Они лежат на земле у колодины, намертво сцепившись

I рогами.

— Вот чем кончился турнир у этих двоих, — невесело говорит Костя. — А знаете почему? Форма рогов у них не как у всех — порочная, с отклонением от нормы. Нормальные олени сойдутся, испытают свою силу, выносливость, и те, кто послабее, убегут. До смерти почти никогда дело не доходит. Правда, встречаются олени-убийцы, но и те убивают не нарочно: опять же из-за рогов-уродов, у которых отростки стоят неправильно. Таких зверей охотники отстреливают в первую очередь. Ну а этих бедняг изъян в рогах вот до какой беды довел, — заканчивает Костя и вздыхает: — Страшный случай.

Я мысленно представляю себе такую картину. Глубокая осень. На поляне лежат два ослабевших марала. Но не страх смерти отражается в их глазах, а ненависть: каждый считает, что его не хочет отпустить от себя соперник. И оба злятся, борются, тратя остатки сил.

— Идемте дальше, — выводит меня из грустной задумчивости Костя. — И глянем лучше на что-нибудь повеселей. На тайменей, например. Никогда не видели, как они на солнце загорают?

— Таймени — загорают? Да они что, тюлени? Или нерпы? Разве такое бывает?

— Случается, — в глазах Кости хитринка. — Повезет — сейчас сами увидите. Только тихо!

Костя ведет меня по горной речушке, течение которой становится все тише, сама она шире, а вода в ней глубже. Проходим по-над берегом шагов двести, и русло речушки вовсе переходит в спокойный плес. Вода в нем прозрачней хрусталя. Сквозь нее просматривается каждый камешек, лежащий на дне, каждая песчинка.

— Таймени! — резко останавливается Костя и кивает на плес. — Глядите, сколько их!

Я лихорадочно ищу глазами в воде рыб, но нигде их не замечаю. На дне лежит только какая-то торпедообразная крупная галька с хвостом-стабилизатором красноватого цвета. Рядом видна еще одна такая же. И еще. Странные гальки... Вдруг одна из галек шевельнулась, поплыла. Ба! Да это же и есть таймени! Я считаю их — одиннадцать рыбин! И каких — метровых! Сами они серого цвета, а плавники и хвосты у них огненные, как лепестки жарков; глаза круглые, маленькие; носы тупые, приплюснутые, а пасти — в каждую ботинок войдет! Пошевеливают жабрами, переваливаются с боку на бок, но никуда не уплывают, держатся стаей на одном месте. И кажется, ничего на свете не боятся — ни того, что плес очень мелкий и прозрачный, ни того, что люди рядом. Почему так? Костя объясняет это по-своему:

— Греются они. В пасмурный день их тут не увидишь. А сегодня солнце-то вон как палит. Вот и выбрались на пляж, загорают, нежатся. Хорошо им сейчас, а оттого они и всему на свете доверяют: и ясной воде, и нам, людям.

Мы оставляем в покое доверчивых рыбок и шагаем дальше. Плес заканчивается, и впереди показывается небольшой, но шумный и пенистый порог. Глядя на него, Костя многозначительно говорит:

— Вот местечко. Ловите метляков, а я той порой удочку приготовлю. Хариусов тягать будем.

Пока я ловлю кепкой метляков — слеп