Юный Натуралист 1974-06, страница 34

34

ками, зеленый, ярко-розовый. Свой окончательный желтый цвет саранча приобретает к концу жизни. Крылья развиваются, начиная с четвертой линьки. Все эти превращения лишь слегка замедляют марш насекомых. Тысячи армий более или менее яркой розовой саранчи движутся во всех направлениях по африканской земле, иногда фронтом в десять километров и больше.

Последняя линька, после которой полностью развиваются крылья, продолжительнее и труднее всех предыдущих. Каждое насекомое повисает на ветках кустарника, чтобы освободиться от оболочки. Насекомое выворачивает ее, как перчатку. Длинные крылья свисают вялыми придатками, потом расправляются и быстро твердеют.

Наконец саранча начинает шевелить ими, сначала неуверенно, потом все быстрее. Явно не сговариваясь, все насекомые сидят на земле, повернувшись в одну сторону. Некоторые начинают сильно трещать крыльями и подниматься в воздух. Вид летающей кругами саранчи возбуждает остальных, и от земли отрывается все больше и больше миниатюрных аэропланчиков. Тишину пустыни уже наполняет характерное потрескивание. Эскадрильи соединяются в огромный воздушный хоровод. И вот армия, в течение долгих дней шагавшая победно по земле, совсем преображается, превратившись в тучу.

Будто река или широкая розовая лента взвилась вверх и, то растягиваясь, то сжимаясь, колышется над землей, словно занавес. Несмолкаемый треск, настойчивая, неотступная дробь заполняет воздух. Туча перестает носиться кругами. Тень ее на желтом песке протянулась теперь ровной полосой. Саранча летит то на высоте двух-сот-трехсот метров, то поднимается до тысячи или даже тысячи пятьсот метров и кажется лишь легкой дымкой на фоне голубого неба. Аисты, щелкая клювами, хватают насекомых на лету, коршуны и другие хищные птицы врываются в их строй.

Вблизи взрослая саранча — настоящий дракон: размах ее крыльев двенадцать сантиметров, длина при сложенных крыльях семь сантиметров.

Среди туч саранчи самок больше, чем самцов, и они несколько крупнее и тяжелее. Но заметить это мо кно только во время их движения по зел-ле. У каждой самки свой груз яиц. Огромное количество яиц откладывает она в песок. Операцию эту можно сравнить с промышленным бурением. Концом брюшка, снабженного особыми буравчиками, самки с силой упираются в землю, просверливают ход и постепенно погружают в него свое растягивающееся брюшко на глубину до десяти

сантиметров. Затем выпускают пенистую жидкость, которая склеивает песчинки внутри пробуравленной скважины и образует непроницаемую трубку — кубышку, куда самки откладывают яйца и закупоривают крышечкой из слизи. За один раз каждая откладывает от пятидесяти до ста яиц величиной с зернышко ржи и возобновляет кладку пять или шесть раз.

Идут дни. Миллионы яиц покоятся в песке под грудами тел погибших родителей, разложившихся, а потом высохших и развеянных ветром пустыни. Через три или четыре недели из яиц выйдут крохотные бледные червячки.

...В 125 году нашей эры в римских колониях Киренаике и Нумидии голод после опустошительного налета саранчи унес 200 тысяч жизней.

Саранча относится к семейству саранчовых отряда прямокрылых. От кузнечиков, принадлежащих к другому семейству, ее отличают более короткие усики и еще некоторые особенности, в том числе и самая грозная: отчаянное вегетарианство.

Но что интересно. Русский натуралист Уваров, изучавший два вида саранчи — один оседлый, другой кочующий, отличные не только по образу жизни, но также по цвету и некоторым анатомическим особенностям, — заявил, что это одно и то же насекомое, которое претерпевает превращение или само, или в своем потомстве.

Эти загадочные превращения происходят у нескольких видов саранчи. Изучением схистоцерки специально занимался французский ученый Реми Шовэн. И вот что ему удалось установить на основании лабораторных наблюдений.

Оседло-одиночную зеленоватую саранчу поместили в стеклянный садок вместе со стадно-кочующей саранчой. Через несколько часов она стала желтой, как ее соседки, и у нее изменился нрав. Была она скромной и тихой, а стала напористой и прожорливой. Ученые приписывают это превра-' щение «эффекту группы».

Как показывают опыты, превращение оседлой саранчи начинается оттого, что она видит или воспринимает усиками (если их срезать, то ничего не произойдет) движения своих соседей. Процесс такого превращения остается пока еще довольно загадочным, но, видимо, он начинается у этих насекомых, как и у других кочующих животных, с нарушения равновесия эндокринной системы.

Стеклянный садок непохож на пустынные просторы Африки или Азии, а лабораторные опыты не могут в точности воспроизводить того, что происходит с насекомыми в их естественном состоянии, но они позволяют это понять. Оседлая саранча, рассеянная на огромных пространствах, ведет