Юный Натуралист 1974-10, страница 52

53

ХОЗЯИН АЕСНОЙ МЕАЬНИЦЫ

Никогда я не видел лесного озера. И это неудивительно. Детство мое прошумело в придонских степях. Поэтому, едва я узнал о возможности увидеть лесное озеро, сразу же почему-то представил особенно тяжелую, по-лесному устоявшуюся темно-зеленую воду, которую день и ночь зорко стерегут великаны-дубы да вековые сосны с черно-бурым мхом на коре и с глубокими морщинами — трещинами.

Чудная картина, воскресающая в нашей памяти мир полузабытых и добрых сказок о лесных феях, водяных, леших!

Ничего подобного в Придонье нет. На широких степных просторах не встретишь настоящих озер: разве какой-нибудь пруд. Такие пруды часто и называют озерами. Но это одно название: поперек степной балки делают земляную дамбу; здесь-то и собираются весной снеговые воды. Если летом стоит несильная жара, то воды держатся до плловины июля.

Невелики степные озера: швырнет мальчишка с одного берега камешек-блинок, и всякий раз этот камешек, как лягушонок, подпрыгивая на воде, в другой берег клю-нется.

Было начало октября, когда мы, студенты-первокурсники, приехали в один из подмосковных колхозов убирать картофель.

Осень в тот год была сухая, прохлад

ная. И каждое утро все заботливей одевалась в седой войлок инея трава на обочинах извилистых дорожек; на стеклах окон выклевывались первые морозные елочки, робкие и недолгие: с восходом солнца таяли.

Хороший уродился в колхозе картофель! Клубни круглые, крупные и тяжелые, Такой картофель было приятно держать в руках. В обед ребята пекли его на костре и, обжигая пальцы, разламывали его, душистый, рассыпчатый, с сахаристой белизной и похрустывающей пепельно-черной коркой по краям.

Работали мы без выходных. Но в субботу председатель отпускал нас с поля раньше, чем в обычные дни.

До озера Лесная мельница три километра. Не раз собирались ребята на озеро, да все откладывали. Далеко очень, к тому же и вода холодная: купаться в озере уже нельзя. Так и не найдя попутчика, я отправился к озеру один.

Признаться, в первую минуту, когда я очутился один в лесу, мне сделалось как-то не по себе. Но страх быстро прошел, и я уже не переставал любоваться лесом. Вот робко рдеют прижженные морозом листья на молодых березах, а рядом высоким пламенем вспыхнула тревожная осина, тут же повисли зеленовато-бурые зубчатые листья стройных и крепких дубов. Набежит ветер — листья вздрогнут и сразу шумно закипят, забушуют осенним пожаром. И лишь одни сосны величаво стынут на месте, неторопко красуясь своими смолистыми зелеными иголками.

В осиннике прокричала сорока, и, словно отвечая ей, два раза стукнул о высохший ствол дятел, а может быть, это просто сорвалась спелая сосновая шишка. Пахнет увядающими листьями. И шумят, удало качаются опрокинутые в мутное небо вершины старых сосен да столетних дубов.

И тут неожиданно я услышал конский топот по дороге и тарахтенье повозки. Оглянулся: бежал крутобокий каурый конь, правил которым мальчик в сером большом картузе. Он придержал коня, крикнул:

— Идешь не в Якимино? Подвезу, коли по пути-то, — и уже тише: — Туда все равно еду.

— Спасибо, — сказал я. И, усевшись в повозке рядом с мальчиком, добавил: — Добрый ты, видно, парень! Зовут-то тебя как?

— Витей.

— Скажи, Витя, до озера далеко?

— Не-е. Километра два.

— А чем же ты занимаешься?

— Капусту с овощной плантации вожу.

Я глянул под ноги: на дне дощатой по-