Юный Натуралист 1974-12, страница 9

9

стые молодухи в ярких платках расселись на зеленом склоне.

-—■ Все було б добре, — повторяет дядько Иван и тут же, видимо по старой привычке во всем сомневаться, добавляет ложку дегтя: — Та земля, да жаль, як була камъяниста, так и осталась.

—■ Э! — досадливо восклицает рыжий Петро и с горячностью объясняет мне, что садоводство в горах, если взяться за него как следует, может дать колхозу большую прибыль, чем пахотная земля. Примеров сколько угодно. К тому же с каждым годом все глубже в Карпаты шагают стальные буровые вышки. Пойдет большая нефть — значит, нужны будут рабочие руки. Слушает дядько Иван всесведущего Петра, согласно молчит, не возражает.

— А чулы, як горы ростуть? —- неожиданно вступает в разговор молчаливый Федор. И, видя недоумение на моем лице, рассказывает.

Если в погожий день сойти в урочище Черлен, можно услышать гул, идущий из немыслимых глубин. Это растут горы и стонут от напряжения.

Я думаю о встрече еще долго после того, как мы расстаемся. Безусловно, если человек живет в согласии с природой, он перенимает многие черты ее характера. В рисунке Карпатских гор — мятежность и своенравность. Но видно и другое: словно бы кто-то обуздал слепые силы природы, остановил их на полпути, не дал вырваться наружу. Действительно, горные веошины округлы, очертания хребтов плавны. Нигде не споткнется и не сорвется взгляд. Иногда вскрикнет рухнувшее дерево, раздастся каменный голос обвала — и опять тишина, слегка разбавленная сдержанным ропотом леса. Сверкающие короны вечных снегов не отягощают вершин. Карпаты горды, но не заносчивы. Карпаты благожелательны, лиричны. Им, если можно сказать, присуще чурство меры. И всеми этими чертами наделен человек, в незапамятные времена заселиЕШий горные долины.

Я расстаюсь с Лючкой, когда оранжевый диск солнца смят ребром дальней горы. Маршрут окончен.

Что-то запаздывает Василий Никитич. От нечего делать развожу костер. Вдвоем с огнем веселее.

Стремительно смеркается. Зеленый искрой вспыхивает первая звезда. И вот уже обе Медведицы, надетые на ось Полярной звезды, начинают бесшумное круговращение.

Сердитый голос из тьмы заставляет меня испуганно обернуться.

—■ Когда будете уходить, огонь затопчите!

Передо мной на флегматичной лошаденке молодая женщина в коротком цветастом

платье и брезентовой куртке. У незнакомки широкое лицо, строгие глаза под сросшимися бровями.

— Лесничиха я, — добавляет она уже менее сердито. — Увидела огонь — боялась, что лес подпалите... А вы, наверное, геолог? Ваши тут теперь часто бывают.

И соскакивает на землю.

Когда на безлюдье встречаются двое, им всегда есть о чем поговорить.

Мы сидим на замшелой лесине. Густые тени столпились вокруг костра, близко подойти не решаются. Елена рассказывает:

— Лес люблю, сколько себя помню. Батько хотел инженеркой меня сделать, да я не далась. По-своему поступила. Теперь лес стерегу. Трудно бывает, да как без этого?.. А скажите, — глаза ее по-детски округляются, — лес всегда будет или ко-гда-нибудь весь изведут? В одной книжке я читала, что через сто лет одни города будут стоять на голой земле.

— Плохая фантастика, — успокаиваю Елену. —■ Без леса не может быть жизни.

— Правда? Вот хорошо! Как бь; хотелось жить долго-долго, чтобы все видеть и все знать.

— Скучно, наверное, жить всегда.

В это время вспыхнул неосторожный метеор, покатился вниз, оставляя дымный след. Елена вздохнула:

— Не всегда, а долго-долго, пока не попадают все звезды. Зачем жить, если небо черное?

Помолчали.

— Чуете? — встрепенулась Еленд. — Будто бы за вами.

Действительно, издалека донеслось завывание мотора. «Газик» брал крутой подъем. Через несколько минут яркий свет фар вспарывает черный полог ночи. Старательно затаптываю костер.

— Прощайте. Всего вам хорошего, — говорю я Елене. Но ее уже нет. Только на лесной тропе затихает топот копыт. Словно сказочная хозяйка каменного моря, она незаметно появилась и незаметно исчезла. Странно как-то. А может быть, так ей подсказали горы? Ведь у них свои законы. В этом мне придется убедиться еше не раз.

Так до сих пор и не удалось мне проложить свою тропу там, где не ступала нога человека. Но я не огорчен. Еще в тот памятный день, когда подарила мне свою неповторимость долина Лючки, я осознал, что каждый из нас — первооткрыватель, потому что у каждого из нас свои глаза и свое сердце. И еще: нет на нашей Земле мест интересных и неинтересных. Все на ней неповторимо и прекрасно.

С. Сокуров Фото Б. Раскина

2 «Юный натуралист» № 12