Юный Натуралист 1975-02, страница 4

3

Или, например, опять же в форме оккупанта Коля появлялся на вечернем сеансе в немецком кинотеатре, садился в одном из средних рядов и уходил, не досмотрев фильма. А к концу сеанса ухал взрыв!

Однажды на рассвете, в сентябре 43-го года, фашисты окружили дом Николая Кедышко по Антоновской улице, схватили Надю, Бориса. Коля же, отказавшись ехать раздетым, вернулся в дом. И напрасно фашисты ждали его. Коля уже покинул дом! Собаки-ищейки повели след на хлебозавод «Автомат», но не нашли Колю. Товарищи помогли Коле спрятаться в заводской трубе. Завод как раз не работал после диверсии. Но не предполагал Коля, что ему придется шесть суток провести в трубе. В те дни лил сильный дождь, вода проникала и в трубу, но Коля не мог выйти из укрытия, не мог подвести товарищей: ведь завод усиленно охранялся!

Колю разыскивали гитлеровцы, следили за домом. Однажды фашисты ворвались в дом, схватили дедушку и бабушку, отправили после многих пыток в лагерь в Тростенце, где и сожгли. Маленькую же Галинку поместили в «детдом» — страшное заведение, где морили голодом и истязали. Но вот однажды Галю вызывают на допрос. Перед нею эсэсовец. Но как он похож на брата Колю! И Галинка, сообразив, что это и есть родной бесстрашный ее брат, ничем не выдает своего удивления. Так Коле Кедышко удалось забрать Галинку из «детдома», а затем переправить ее в партизанский отряд.

Седьмого октября 43-го года в штабе по улице Могилевской, в квартире Овча-ровых, должны были собраться Коля и его друзья на диверсию. Но в ночь с 6 на 7 октября фашисты арестовали Виктора Овчарова и его мать, устроили засаду.

Коля с двумя друзьями подошел к дому, не догадываясь даже о засаде. Кажется, все было вне подозрений.

Но как только он открыл дверь, раздалась автоматная очередь. Коля успел отскочить за дверной косяк и крикнуть своим товарищам:

— Бегите, я прикрою!

И стал стрелять по фашистам. И ощутил вдруг, что ранен.

Тогда он выбежал на крыльцо, чувствуя, как силы катастрофически покидают его, ^и упал. Но продолжал стрелять. И видел, как падают гитлеровцы от его пуль.

Но, когда патроны кончились, он сжал в руке последнюю гранату и, швырнув ее в фашистов, не смог услышать последнего взрыва...

На той Могилевской улице Николай Ке

дышко упал уже навсегда двадцатилетним.

А потом в этом городе, где он сражался с фашистами, где он погиб в уличном бою, появилась улица, названная в честь его улицей Кедышко.

А потом, через двадцать лет после победы, Николаю Кедышко было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Как и другим подпольщикам Минска: Ивану Кабушкину, Исаю Казинцу, Владимиру Омельянюку, хирургу Клумову.

Герои остаются навсегда молодыми, и молодость героев продолжается в молодости возрожденного Минска, в вечных отныне названиях появившихся недавно и еще не завершенных строителями улиц, где живут счастливые люди. Эти счастливые люди работают на многочисленных предприятиях, известных всей стране: на тракторном заводе, на заводе электровычислительных машин, на МАЗе и БелАЗе — гигантах автомобильной промышленности. Расположенный в нескольких десятках километров от Минска БелАЗ выпускает самые громадные в стране самосвалы для работы на рудных карьерах и огромные автопоезда.

И хотя Минск промышленный город, он весь в зелени, в липах, в уютных скверах. Минчане живут в зеленом городе, минчане создали вблизи города рукотворное Минское море, куда на выходные дни устремляются на автомобилях, автобусах.

А юные минчане идут тропами партизан и нередко останавливаются на отдых там, где прежде были партизанские землянки или где на болотных островах остались почерневшие дубовые плахи от бывших партизанских штабов.

В честь их, погибших героев, пионеры высаживают вечные памятники — деревья. В одной лишь Иканской школе Борисовского района красные следопыты высадили вокруг школьного музея боевой славы более тысячи деревьев — целый Парк героев. И на каждом дереве табличка: погибшему партизану или воину — от пионера.

Сюда, в Борисов, где партизаны создали неприступный для фашистов район вокруг озера Палик, особенно влечет юных туристов. И когда ребята садятся в автобусы и долго едут по центральному Ленинскому проспекту, желая поскорее увидеть деревенские поля, перелески, жито на полях, им, должно быть, совсем невдомек, что всего лишь тридцать лет назад полевые злаки росли вот здесь, на этих площадях, вот здесь, где раскинулся их любимый город.

Э. Корпачев Рис. В. Толстоногова Фото А. Маркова