Юный Натуралист 1975-04, страница 54

53

ров, материалов и самых разнообразных других предметов и вещей. Это как будто понимает и сам угорь, которого в павильоне все любовно величают Степаном. Он важно извивается в своем стоведерном жилище, словно бы выставляет себя напоказ окружающим. И действительно, основное внимание и почет на выставке Степану. «Почему?» — часто спрашиваю себя. Ведь были на выставке и понарид-нее и посимпатичнее рыбки — жемчужные, ярко-красные, мраморные, черно-бархатные, неоновые, золотые. И переливались они на свету — глаз не отведешь. Красавцы — слов нет. Но мы можем ви-

правда. Сам Степан исчез, а все остальные его подданные — подлещик размером с металлический рубль, десяток проворных, бесстрашных гуппят и крошечный лягушонок — лежат вверх животами. Стекло, на котором покоился светильник, на метр отброшено в сторону. Сама же- лампа, вдребезги разбитая, валялась под аквариумом. У аквариума ни одного мокрого пятнышка. Знать, с тех пор, как угорь оставил водные апартаменты, прошло 5—6 часов. Иначе бетонный пол сохранил бы следы.

— Где-то наш бедняга теперь мается? — жалобно всхлипнула все та же тетя Катя.

В самом деле, где же искать бедолагу?

деть их у себя дома, у друзей, в зооугол-ках, парках и магазинах. Угорь — другое дело. Таинствен и скрытен, ловок и силен. Мы редко видим его вблизи. «Смотрите, смотрите, как он дышит, — говорили одни. — Устал, наверное, бедняга». — «Нет, вы только поглядите — ну форменная змея!» — говорили другие.

В один из дней я осматривал выставку. Порядок. Как будто все на местах.

— Да что же это такое, — слышу взволнованный голос хранителя экспонатов тети Кати, — угорь-то наш того... сбе-жа-ал.

Гляжу на угорево жилище — и то

Не исключено,, что он сполз на первый этаж или забился в один из сырых углов подвала. Но удрал-то угорь на втором этаже, и, вероятнее всего, он скрывается где-то в этой плоскости.

Быстро, быстро, быстро. Все дружно за час до открытия павильона начали розыски. Не стало администраторов, хранителей, методистов, зато появилось ровно столько же Шерлоков Холмсов. Все пришло в движение. Неподъемные макеты, будто бы многопудовые шахматы, треща и поскрипывая, скачут по экспозиции. Муляжи и чучела — эти символы покоя и тишины — без устали снуют по этажам.