Юный Натуралист 1975-05, страница 55

Полз да полз, превозмогая слабость и боль, порой останавливаясь, чтоб набраться сил. Наконец вроде дополз. Кое-как выбрался из кустарника на пригорок, глянул — а села-то нет.

Сожгли село захватчики. Только печи да трубы стоят. Страшная картина — мертвое село. Груды кирпича, обгорелых бревен, черепков и трубы, трубы, закопченные

трубы да мрачные остовы печей, как безмолвные памятники вражеской злобы и бесчеловечности, будто живые покойники.

А дождь сильнее. И темнеет. Нога болит.

За селом, или, вернее, за тем, что от него осталось, на взгорышке, летчик увидел старую ветряную мельницу. Только она и уцелела. Пополз к ней. Все-таки крыша, можно укрыться от дождя, отлежаться.

Добрался. Кое-как, из лоследних-послед-них сил, подтягиваясь на руках, вполз по ветхим поскрипывающим ступеням, а что было дальше, не помнит. Помнит, что рукой толкнул дверь, перевалился через выщербленный порожек — и все, мрак.

«Только, — после рассказывал летчик, — как начал приходить в себя, открыл глаза, вижу — темно, а в темноте какие-то зеленые точки передвигаются... много зеленых точек!

Сперва подумал, что это от слабости. Знаете, когда ударишься головой, так искры из глаз сыплются и зеленые круги в глазах пойдут... вроде этого. А потом пригляделся — оказывается, кошки! У кошек в темноте глаза светятся. Много кошек!

Словом, — продолжал дальше летчик, — попал я в самую настоящую кошачью команду. У них даже и вожак свой был — черный кот Васька. Ну, Васькой я его прозвал. Может, он совсем и не Васька был, а Тришка или Потап».

Так прошло два дня и две ночи.

В течение этих двух суток сознание то оставляло летчика, то возвращалось к нему. Отлежался немного, вернулась память — стал обдумывать, что делать дальше. Идти не мог, но и лежать так без движения — сколько можно? Умрешь с голоду. Мышами, как кошки, он питаться не мог. Да мышей уже, наверное, и не осталось. И рана болит. Требовалась перевязка, может быть, операция.

Заканчивались вторые сутки, когда до него донеслись человеческие голоса. Летчик встрепенулся. Наверное, возвращаются жители села, колхозники. Он уже готов был, распахнув дверь, крикнуть: «Эй, кто там? Помогите!» Но тут словно кто-то остановил его. И хорошо сделал. Когда голоса приблизились, стали громче, он понял: идут немцы.

Затаившись, в щель между досками он наблюдал за ними.

Это был отряд карателей. Они ходили, искали партизан, не нашли и теперь возвращались обратно. Впереди шагал толстый бравый фельдфебель. Спускались сумерки, опять накрапывал дождь, и немцы искали место для ночевки. Увидали мельницу — повернули к ней. Летчик смотрел не дыша.