Юный Натуралист 1975-06, страница 43

41

дать диких абрикосов. Ветви на деревьях были щедро унизаны плодами красного или вишневого цвета. На вид они были очень аппетитны. Я вынул косточку, а мякоть положил в рот. И сразу же челюсти свело от горечи. Мякоть была горькой, как хина. Осторожно разбив камнем косточку, стал жевать ядро. И очень обрадовался: вкус ядра дикого сибирского абрикоса был точно таким же, как у южного. Сомнений не было. Это абрикос! Он пришел к нам из далеких эпох. Природа сохранила его с тех времен, когда на земле жили птеродактили и ящеры, а в Сибири было жарко, как в тропиках. А рододендрон? Весной склоны сибирских сопок словно окутаны фиолетовой дымкой. Это цветет рододендрон — краса тайги. Местами заросли его совершенно непроходимы. Геологи в шутку называют рододендрон анти-геологин. Уж очень трудно идти там, где он сильно разрастается. Ветка рододендрона, срезанная среди зимы и поставленная в банку с водой, быстро зацветает. Зато садоводам рододендрон подчиняется плохо: в культурных условиях он растет вяло, часто гибнет. Это прекрасное растение - тоже подарок далеких эпох.

Реликтовым растением является и сибирский ильм. В Забайкалье он чаще всего встречается в полустепной зоне вдоль Онона. Ранней весной, когда едва-едва стаял снег, ильмы кажутся засохшими, мертвыми. Но пригреет солнце — и на ветках ильма в изобилии высыпают мелкие резные листья. Ильм любит песчаную почву, за которую держится почти обнаженными корнями. Но держится крепко. Древесина сибирского ильма прочна, как железо. В отличие от рододендрона ильм в большой дружбе с садоводами. На улицах многих забайкальских городов и сел можно увидеть живописные стволы ильма.

— А теперь, Почемучка, давай предложим вниманию членов Клуба Почемучек два письма наших читателей.

Коту что нравится

Летом прошлого года, путешествуя по Эстонии, я впервые попала на озеро Пюхаярве, что по-русски означает Святое озеро. Места здесь очень красивые, тихие. И не случайно, что их издавна облюбовали аисты.

Для аистов теперь свить себе гнездо дело не совсем простое. Хворост, лесной мох, камышовый пух, перья — строительного материала тут сколько

угодно, но вот беда - где строить гнезда.' Камышовых крыш, а тем более соломенных, в Эстонии давно нет. На деревьях здесь аисты не строят гнезд.

Эстонцы очень любят этих птиц. Чтобы как-то помочь аистам, жители этого местечка на одной поляне вкопали в землю огромный столб, а сверху укрепили старое колесо от телеги, на которых аисты, как говорят, особенно охотно вьют себе гнезда. Молодая чета аистов, приняв подарок, взялась за работу. Свили прекрасное гнездо, вывели птенцов, осенью улетели на зимовку в теплые края, а на другой год, прилетев, почему-то отказались от старого гнезда. Стали искать себе новое место, а столб так и остался стоять сиротливо с пустым гнездом посреди поляны. Старожилы говорили, что аисты, наверное, не доверяют прочности вкопанного столба — им больше по вкусу добротные, хорошо стоящие на земле дома.

Аисты, обнаружив старый, заброшенный сарай, свили себе гнездо на его крыше и теперь обживают ого.

Невдомек бедным птицам, что выбранную ими хибарку, всю окруженную иод-порками, скоро снесут, и им уже в третий раз придется строить себе новое гнездо. Мне очень хотелось чем то помочь этим красивым птицам, а как, не знаю.

Ольга Друцэ

Москва

Бывает же такое!

Солнце стояло над самой головой. Под ногами мерно похрустывали высохшие лесные веточки. Единственное спасение от июньского зноя — зайти в глубь леса. Так мы и сделали.

Пройдя несколько шагов по тропинке я и мой друг Костя спустились в папоротниковую ложбину, где и нашли долгожданную прохладу. Вдруг я услышал подозрительный шорох. К величайшему моему удивлению, я увидел... днухглавую змею. Да, да! Змею с двумя головами. Сверкнув своим латунным телом, она исчезла в траве.

Но почему же змея с двумя головами? —• недоумевая, спросил я.

— Змея? Не змея, а медянка, — сказал друг.

Что медянка — ящерица, я давно знал. Ее еще называют веретеницей и ошибочно принимают за ядовитую змею. А вот две головы? Бывает же такое!

Игорь Шеврыгин

Москва