Юный Натуралист 1975-09, страница 53

51

выдуманные суеверными людьми? Ведь филины уж если облюбуют себе район, то очень редко его покидают и живут там поколениями, тем более место здесь глухое, дикое, различных углублений в скалах, где могли бы укрыться и вывести птенцов, много. И легенда, однажды возникшая, с течением времени подкреплялась в сознании людей постоянством раздающихся в этих местах необъяснимых звуков, разоблаченных теперь нами ценой пережитого смешного страха в ту ужасную ночь.

Г. Кокарев

ЩУКА-ПТИЦЕЕД

Я шел пешком вниз по течению лесной речки, переходя при надобности по лесным завалам с одного ее берега на другой. Пробирался кое-где через густые заросли ивы и черемушника, неторопливо двигался иногда выходящим к речке еловым лесом или бодро шагал прибрежными покосами. Трава на них была скошена и сметана в серо-желтые продолговатые и круглые стога, огороженные жердяными заборами от нашествия пасущихся в лесу коров и овец. В низких ложбинах кое-где поднималась молодая ярко-зеленаая отава. Побритые косой живописные лесные полянки, обрамленные зелеными купами кустов, манили отдохнуть. Тем более что после недавних холодных ночей надоедливого комарья значительно поубавилось.

Шла вторая половина августа. На березах кое-где уже висели желтые косы, а на ветвях черемух горели янтарем отдельные листья. Но ясными днями было еще по-летнему тепло.

И сегодня день был ясный.

Одет я был легко: в черный рабочий костюм из простой, но прочной материн, на голове темная старая кепка, а на ногах литые резиновые сапоги с толстой рубчатой подошвой.

Через правое плечо висела у меня кожаная сумка для рыбы, а в руках нес я легкое удилище. К тонкому концу его была привязана пятиметровая жильная леса с красивой вращающейся блесной, раскрашенной под рыбку, а с тыльной стороны покрытой пурпурной масляной краской. В коричневатой, но чистой речной воде, на фоне темных коряг, водорослей н осоки блесна то сверкала серебристой плотвичкой, то походила на красивого окунька с яркими плавниками. Обманутые щурята и щуки стремглав бросались ее догонять и... попадали в мою кожаную сумку.

Местами речка была сплошь завалена ко

рягами и накрест лежащими стволами упавших деревьев. Но если где-нибудь открывался хоть метр чистой поверхности, я забрасывал в это окно блесну и вел ее почти поверху. И частенько из-под коряг пулей вылетал полосатый щуренок и, боясь упустить бойкую рыбку, намертво «садился» на ее большой острый тройник.

Кроме щурят, в речке водились и налимы, днем дремали они под корягами и бревнами.

За одним нз речных поворотов открылся тихий красивый плес. На моем берегу рос высокий пыреи и пахучий лабазник вперемешку с неяркими лесными цветами, за которыми поднимались молодые березы и ольхи. А на другой стороне прямо на воду положил нижние свои ветки пышный черемуховый куст. Мелкими виноградными кистями висели над водой черные спелые ягоды. В водяную тень под кустом солнце, никогда не заглядывало. Из этой тени впол-воды поперек речки протянулся толстый ствол когда-то давно упавшей в речку ели, занесенный теперь сверху светло-коричневым илом.

Я забросил блесну в угол, образуемый еловым стволом и тенью, и повел ее широкой размашистой дугой. Бока ее заиграли в просвеченной солнцем воде серебряно-