Юный Натуралист 1976-11, страница 20

«Как же, мол, так получается: я такой опытный старательный гонец, а тут совсем запутал меня лопоухий зверюга...»

Старый, многоопытный гончак никак, видимо, не мог понять простейшей истины: гонял-то он зайчишку-малыша, «листопадника», появившегося на свет совсем недавно — в золотые дни бабьего лета. Такой зайчишка часто затаивается, и не раз случается, что разгоряченный пес попросту перемахнет через затаившегося зверька и, не чуя его, взвоет с досады, и возвернется своим же следом, «в пяту», а зайчишка тем временем даст стрекача в сторону...

Так весь короткий охотничий день и пройдет в этих играх «в кошки-мышки».

П. Суреев

Зазимок

Еще не пахнуло по-настоящему холодом. Еще стояли зелеными, в густом облиствении ивы. И вдруг С низкого темного неба медленно посыпал тихий, тихий снег.

Сначала падали едва заметные легкие пушинки, которые, едва касаясь теплой земли, тут же таяли, превращаясь в обильную холодную росу.

Но вот крупные хлопья снега белыми ватными тампонами закружились, заплясали в тяжелом влажном воздухе. И за какие-то полчаса побелело поле. Под тяжестью влажной белизны упали луговые отавы. Пестрым лоскутным одеялом лежало только что вспаханное поле зяби.

Кругом было серо, влажно, тихо. Природа готовилась отойти к длительному зимнему сну и сосредоточенно, в какой-то задумчивости, молчала.

И только беспокойный, задорный стрекот откуда-то взявшейся вдруг сороки нарушал эту тишину. Она, как бы удивляясь, извещала:

— Люди добрые! Пташки небесные! Смотрите, зима! Зима! Зима!..

Сидя на заборе, она беспрерывно стрекотала и старательно при этом кланялась на все четыре стороны света, приветствуя первый снег, приход зимы, белое обновление природы!..

А. Рыжов

До свидания!

Внезапный крик, подчеркнув ноябрьскую тишину, известил лесных обитателей о незваном пришельце. Встревоженная птица с шумом сорвалась с места и, ударившись о веточки старого дуба, сшибла с них побуревшую листву. Вспыхнул лиственный фейерверк. Бирюзовокры-лая сойка быстро скрылась в чащобе.

Поджидаемый мною рябчик не отвечал больше на манок. Я повременил. Изменил коленца петушиной трели. Словно по команде, «рябцы» смолкли. А опасности не было — «ружье» заряжено фотопленкой...

Спускаюсь по пологому косогору к лесной речушке. Говорят, что оябчики любят дремать под ровное журчание небойких вод. Шуршит пожухлая листва. На тропинке мягкий живописный ковер, сотканный из палых листьев. До слуха доносится грустное посвистывание меланхоличных снегирей. Им вторят трудолюбивые синицы. Березы, вязы, осины, липы уже раздеты.

В прошлом месяце, возвращаясь с кошелкой розовых