Юный Натуралист 1977-01, страница 24

ишмпая

АР

Забравшись на крутую сопку, я уселся на большом камне и смотрел в дальние дали уссурийской тайги. Огромные зеленые волны Сихотэ-Алиня, кое-где увенчанные светлыми плешинами каменистых россыпей и скал, где-то далеко-далеко как бы таяли в жарком мареве и сливались со струящейся дымкой горизонта. А над всем этим царством величественных гор, дремучих лесов и затейливой системой ключей, ручьев и рек опрокинулось бездонное ослепительно голубое небо с белыми парусниками облаков.

Вдруг я вздрогнул: недалеко, ниже меня по склону, явно под тяжелой лапой громко хрустнула сломавшаяся ветка, потом мелькнуло что-то черное, застыло в тени и снова зашевелилось. Все ближе и ближе.

дведь-е в о л а з

Зверь шел крупный, но лес был так густ, что я узнал tero лишь за тридцать метров. Это был нащ, уссурийский мгдведь. Его называют то черным, то белогрудым, то гималайским медведем, а некоторые охотники даже муравьятником. Он брел спокойно и неторопливо, опустив сопящий нос вниз, временами останавливался и чем-то аппетитно причмокивал.

Потом остановился около липы, привстал на задние ноги и обнял передними толстый ствол. Приложил ухо к дереву, внимательно прислушался, шумно задвигал черным носом, часто вдыхая и выдыхая воздух, чем-то соблазнительно пахнущий.

Нетрудно было догадаться, что медведь учуял диких пчел, а до меда он большой