Юный Натуралист 1977-03, страница 45

43

Тяжело черпая крыльями, в небе ковылял аист. Ему было нехорошо. Когда он, внезапно остановившись, вздрогнул и беспорядочно покатился вниз, Саодат Нигмато-ва, уже давно приметившая аиста, закричала испуганно:

— Падает!.. Ой, ребята, аист падает!..

Камил Халиков и Гульнора Хасанова выбежали на крик. Саодат уже возилась с потерпевшей «аварию» птицей — у нее было поранено крыло.

Наверное, обладал этот аист неким шестым чувством — умением безошибочно находить друзей — ведь упал он не куда-то, а именно во двор станции юных натуралистов, и именно к Саодат Нигматовой, которая за год до этого происшествия завела тетрадку, назвав ее «Мои наблюдения за аистами»...

Когда на станции организовали кружок юных орнитологов, руководитель кружка Айша Юсуповна Ачилова сказала:

— Будем наблюдать за перелетными птицами!

— Чур, ласточки мои! — воскликнул Камил Халиков.

— А я беру удода! — сказала Гульнора.

Аисты достались Саодат Нигматовой. И уже 27 февраля она записала в свой журнал: «Сегодня впервые в этом году появились аисты. Они летели к минарету Калян. Этот минарет у них словно родовой замок»...

...Раненое крыло перебинтовали. Аист ходил по двору станции, заглядывая во все вольеры и клетки — и к кроликам, и к курам, пил воду из арыка, а когда появлялась Саодат, обрадованно спешил к ней. И поправился аист! Почуяв в крыле здоровую силу, аист подпрыгнул, в несколько взмахов поднялся на крышу станции. Долго сидел, не решаясь улететь. Саодат помахала: лети, аист, лети, птица! Аист взмыл и помчался к минарету...

А однажды в городском парке имени С. М. Кирова Камиль поймал кедровку, на лапке которой было колечко с мудреным шифром — Г 337202. Сообщили об этом в Москву, во Всесоюзное бюро кольцевания птиц. Вскоре получили письмо из столицы — ученые благодарили юных орнитологов за толковые наблюдения.

На республиканском слете зеленых патрулей и юных ЬЗщитников природы я по-знаи^лился с представителем второго поколения юных орнитологов Бухары — Фа-тимой Мазитовой, Мохирой Базаровой, Амином Асадовым, Гульнорой Бабаевой.

— А знаете ли вы, сколько майских жуков и личинок уничтожает пара скворцов за время выкармливания птенцов? — спросила меня Фатима и, видя мое замешательство, ответила сама: — 7500 — вот

сколько!.. А знаете, сколько саранчи съедает за день скворец? Двести граммов!

В голосе Фатимы сквозило восхищение. Она заключила так свою викторину:

— Я подсчитала: если бы человек мог в день съедать по 40 буханок хлеба — вот тогда его аппетит сравнялся бы со скворцовым!..

Фатима десятиклассница, она учится в школе имени В. И. Ленина и на станцию ходит ровно девять лет, здесь ее вторая школа. Я видел, с каким уважением делегаты слета рассматривали медаль Республиканского общества охраны природы, которой Фатима Мазитова была здесь награждена. Есть у Мазитовой еще одна высокая награда — медаль юного участника ВДНХ СССР. А в выданном ей Главным комитетом ВДНХ удостоверении так и сказано— «За достигнутые успехи в развитии народного хозяйства СССР...»

Саодат Нигматова передала Фатиме свою любовь к аистам, и с 1969 года Мазитова наблюдает за этими птицами. Она установила: аисты прилетают в Бухару примерно 15 февраля.

Фатима сказала мне со вздохом сожаления:

— Все меньше аистов возвращается по весне в Бухару. Трудно им стало с пропитанием...

И вот решили бухарские юннаты подкармливать аистов! Наловят лягушек — и пускают в огромное корыто, что прямо во дворе их станции на солнцепеке стоит: сверху хорошо виден щедрый дастар-хан — угощение для аистов. И повадились аисты к юннатам на званые обеды — со всего города слетаются.

Однажды прилетел аист завсегдатай, полакомился, а улететь не собирается. Пригляделись, а у него на ноге шишка здоровенная. И тогда сделали аисту операцию. Главным хирургом был лаборант станции Кучкар Абдуллаев, а ассистировали ему неразлучные подруги — Саодат и Фатима. Долго ухаживали потом они за больным — вволю поили биомицином, присыпали ранку стрептомицином, потчевали лягушками. И так понравилось аисту у юннатов, что не захотел улетать — получил на все лето постоянную прописку на станции. Изредка, правда, отлучался в «родовой замок» навестить собратьев.

Но приходят и сюда холода, и аисты улетают. Улетают, чтобы вернуться. Потому что силен вековой инстинкт. И еще потому, что ждут аистов в Бухаре верные друзья — юннаты. И «родовой замок» — минарет Калян, и огромное гнездо на его макушке, так похожее на чалму...

П. Шуф