Юный Натуралист 1977-05, страница 30

играл с ней в журавлиные танцы. Это было удивительное зрелище. Худенькая девочка в коротенькой юбочке подпрыгивала, вскидывала руки, и тогда журавленок начинал танцевать. Он кланялся, запрокидывал голову и взмахивал крыльями. А я, такая досада, еще не занимался фотографией!

Следующая встреча с журавлями произошла у меня в мае 1974 года в полупустынях Калмыкии. Изящные, с золотящимися от солнца пучками перьев на голове журавли-красавки уже разбились на пары, и было удивительно видеть их не среди полей или болот, а на серебристо-сером фоне полыни рядом с пасущимися сайгаками. Одна пара красавок особенно долго привлекала мое внимание, и я решил подойти к птицам поближе. Тогда они, согнувшись, начали отходить в сторону так же, как серые журавли, но только здесь, среди едва поднимавшейся над песками полыни, это выглядело смешно. Гнезда у красавок не было совсем. Одно яйцо лежало прямо на песке. На память об этой встрече у меня остались две фотографии: жу-равль-красавка недалеко от сайгака и яйцо красавки на песке.

Наконец осенью 1976 года в одном из подмосковных совхозов близ Талдома мне посчастливилось встретиться с необычно большим скоплением серых журавлей. Я ехал на машине в конто

ру совхоза и вдруг в поле, слева от дороги, увидел огромную стаю каких-то крупных птиц. Я остановил машину и навел на птиц бинокль. Каково же было мое удивление, когда я понял, что это журавли! Не в Африке и не среди необозримых болот Сибири, а всего в 140 километрах от Москвы перед моим изумленным взором на убранном пшеничном поле паслось не менее тысячи этих птиц. Ну, конечно, я лишился покоя. Каждое утро вставал затемно и, вооружившись фотоаппаратом, отправлялся в поля и перелески ha встречу с журавлями. Увы, в моем распоряжении было всего два с половиной часа до начала рабочего дня. Я возвращался к завтраку почти по пояс мокрый от утренней росы. Вечером после работы снова уходил в поля, недосыпал, уставал, но, наверное, счастливее меня в эти дни не было человека.

В первое утро я замаскировался на краю густой лесополосы у бывшего пшеничного поля. Дожди помешали здесь чисто убрать зерно. Оно и привлекало журавлей.

Я нервничал от нетерпения, а рассвет словно не хотел наступать. Небо было затянуто ровной пеленой облаков, и только на западе неясно расплывалась более светлая полоса. Мне казалось уже, что журавли не прилетят. Я с грустью думал о том, что, очевидно,